Капелланы в российской армии: комиссары или целители душ? Перспективы института военных священников в российской армии

Военными священниками в Российской армии уже никого не удивишь - «батюшки в погонах» органично вписались в современное российское воинство. Перед тем как нести слово Божие в строй, армейские священники должны пройти месячный курс боевой подготовки. На днях такие сборы начались на базе Военного университета Минобороны. Побывавшему там спецкору «Культуры» «курсанты в рясах», как на духу, поведали, зачем им армия.

Стрельба отменяется

Официально, по штатному расписанию, их должность называется «помощник командира по работе с верующими военнослужащими». Ранг высокий: один военный священник окормляет крупное соединение - дивизию, бригаду, военный вуз, это несколько тысяч человек. Несмотря на то, что сами они военнослужащими не являются, погоны не носят, а в силу духовного сана им вообще запрещено брать в руки оружие, военные священники каждые три года проходят курс повышения воинской квалификации.

Начальник управления по работе с верующими военнослужащими Александр Суровцев считает, что армейский священник - лицо, хоть и духовное, но должен обладать и определенными военными знаниями. Например, иметь представление о видах и родах войск, разбираться, чем отличается ВДВ от ВМФ и РВСН от ВВКО.

Обучение по повышению воинской квалификации, - рассказывает «Культуре» Суровцев, - длится месяц и проводится на базе пяти военно-учебных заведений по всей стране. Нынешняя группа батюшек в Военном университете - четвертая с весны 2013 года. В ней 18 православных священников из различных регионов России, большинство из них назначены на должности в текущем году. А всего обучение здесь успешно прошли уже 60 представителей военного духовенства, в том числе 57 православных, два мусульманина и один буддист.

Сам Суровцев из кадровых военных. Но ради нынешней должности ему пришлось снять погоны - управлять священниками должен гражданский человек. «Это капелланы имеют воинские звания, а у нас батюшки без погон», - улыбается Александр Иванович. Еще в начале 90-х он был прикомандирован в Синодальный отдел Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и фактически стоял у истоков зарождения института военного духовенства в армии.

Как рассказал Суровцев, в течение месяца курсантам-священникам предстоит осваивать основы тактики и другие науки. От дальнейшего списка тем - духовно-просветительские, морально-психологические, философско-политологические, социально-экономические - голова пошла кругом. Думаю, не у меня одного, так что с особым нетерпением военные священники ждут выезда «в поле» - на полигоны и стрельбища. В этом году оружие им в руки не дадут - слишком много возникало кривотолков по поводу участия в стрельбах их предшественников. СМИ пестрели фотографиями батюшек с «калашниковыми», подписи стояли не слишком благостные. Поэтому на сей раз в Минобороны решили и самим не подставляться, и батюшек не подставлять. Правда, некоторые ропщут.

Что тут такого? - изрек протоиерей Олег Хацко, он приехал из Калининграда. - В Писании записано «не убий». А про то, что священнослужителю нельзя брать в руки оружие, там ни слова.

Если стрелять нельзя, то что же будут делать батюшки на стрельбище? Наблюдать, как дырявят мишени военнослужащие, и благословлять их на меткий выстрел. Из практических занятий для священников предусмотрено ознакомление с полевым пунктом по работе с верующими военнослужащими, который будет развернут на одном из полигонов в Подмосковье. Такой, палаточного типа, имеется и в Военном университете - на случай выезда постоянно обучающихся здесь курсантов и слушателей на полевые занятия. Помощник начальника университета протоиерей Дмитрий Солонин все расскажет и покажет прибывшим для повышения квалификации коллегам-священникам - многие привезли с собой походные наборы церковной утвари. К слову, есть в Российской армии и постоянно действующий походный храм - пока один, в Абхазии, на территории 7-й российской военной базы в городе Гудаута. Тамошний протоиерей Василий Алесенко верит, что вскоре им построят храм стационарный. «На все воля Божья, - говорил он мне. - Ну и толика помощи от Министерства обороны».

А буквально на днях замминистра обороны РФ генерал армии Дмитрий Булгаков сообщил, что на двух островах Арктики, где дислоцируются российские войска, завершено строительство часовен. Всего их будет в этом регионе четыре - на островах Котельный, Врангеля, Земле Франца-Иосифа и на мысе Шмидта.

Помимо занятий (это 144 учебных часа), у военных священников предусмотрена и культурная программа. Они посетят Центральный музей Вооруженных сил, Студию военных художников имени М.Б. Грекова, выедут на Бородинское поле, где отслужат молебен. А 3 ноября им доверено участвовать в вечерней службе в Храме Христа Спасителя, где на следующий день состоится торжественное богослужение в честь Казанской иконы Божией Матери.

Пастырь овец православных

Всегда интересовало - как же обращаются в армии к военным священникам? Есть ли у них военная форма или камуфлированная ряса? Положено ли солдатам отдавать батюшкам честь, ведь все-таки помощник (считай заместитель) командира?

Я тут подслушал, как батюшки наши расшифровывают слово «поп» - пастырь овец православных, - улыбается Александр Суровцев. - В общем-то верно... Каких-то особых рекомендаций по обращению к священникам в армии не предусмотрено. Честь точно отдавать не требуется - чин-то у них не воинский, а духовный. Чаще всего к священнику обращаются: «батюшка».

Вторит Суровцеву и отец Олег из Костромы: «Обращение к себе нужно заслужить. Вот приходишь к командиру, представляешься и по фамилии, имени, отчеству, и по церковному званию, а уже дальше зависит от отношений, от того, какой результат приносишь. Но чаще всего называют, конечно же, батюшкой».

Всякое доводилось слышать - и святой отец, и даже «Ваше высокопреосвященство» из уст начальства звучало, многие вообще мялись, не зная, как назвать, - смеется протоиерей Олег Хацко. - Но лучше дать возможность командиру самому выбрать обращение.

Священник Дионисий Гришин из учебного центра ВДВ (сам бывший десантник) тоже не без улыбки вспоминает, как экспериментировал с приветствиями.

Подхожу к строю солдат, да как рыкну басом: «Здравия желаю, товарищи бойцы!», - натурально показывает отец Дионисий. - Ну, они в ответ, как положено, отвечают: «Здравия желаем...» - и дальше замешательство. Кто-то замолчал, кто-то вразнобой - «товарищ священник», «товарищ батюшка». А как-то попался озорник, который тоже басом, пока его товарищи призадумались, как выдаст: «Здравия желаем, товарищ поп!» Я только рассмеялся, но в дальнейшем уже просто здоровался, не по-военному.

С формой тоже все просто - служат батюшки в церковной одежде, как и положено. Но полевой камуфляж им выдают - по желанию. В нем и на учениях удобнее по лесам-полям перемещаться, да и не так грязнится, как ряса.

Во время проведения службы, конечно, ни о какой военной форме не может быть и речи, - поясняет священник Евгений Циклаури с российской военной базы Кант в Киргизии. - Но когда порой форму надеваешь, чувствуешь большее расположение со стороны солдат. Тут уже и военнослужащие-мусульмане становятся более открытыми, видят в тебе товарища, однополчанина. Кстати, по мусульманам нам удалось согласовать, чтобы им проповеди читал местный имам, на внештатной основе.

Не особо зацикливаются военные священники и по поводу постов.

Пост в армии - по желанию, мы лишь посоветуем, от чего можно воздержаться, - рассказывают батюшки. - Зависит это и от напряженности службы. Вот в дореволюционной России в армии постились поротно - по неделе на каждое подразделение. А еще Петр I в свое время вытребовал у патриарха разрешение не поститься во время войн и походов.

Но главное для военного-священника - не форма, а содержание: его задача - повышать боевой дух подразделения.

В Чечне, во время войны, солдаты тянулись к батюшке, надеясь найти у него моральную поддержку, возможность укрепить свой дух, услышав мудрое и спокойное слово, - вспоминает в беседе с «Культурой» полковник запаса Николай Никульников. - Я как командир не препятствовал и сам всегда относился к священникам с уважением - они ведь ходили с бойцами под одними пулями. А в мирной жизни, во время службы в Ульяновской десантной бригаде, убедился, что слово священника дисциплинирует. Вот побывали бойцы на исповеди у хорошего батюшки или просто на службе в храме - уж точно не жди от них выпивки или других нарушений. Можно сказать: каков поп - таков и полк. Умеют они без всяких команд людей настроить на выполнение задачи.

Господа юнкера

В Российской армии по статистике 78% верующих, но мало у кого знания простираются дальше молитвы «Отче наш». «Верующих много - просвещенных мало, - сетует отец Василий. - Но на то и наше предназначение - укреплять дух и разум своей паствы».

Ребята сейчас приходят в армию с верой в сердце, мы им только помогаем, - говорит протоиерей Олег Новиков из Костромской академии РХБЗ (радиационной, химической и биологической защиты). - Вот в этом году, сразу после поступления в академию, в храм пришли сорок юношей. И никто их к этому не принуждал.

Отец Олег вспоминает эпизод 17-летней давности, когда в Костроме проходили съемки фильма «Сибирский цирюльник» - было задействовано 300 курсантов училища. Выдали им юнкерскую форму, с которой они не расставались ни на занятиях, ни даже во время увольнений в город. Чтобы вжились в образ. Бабушки на улицах плакали, узнавая на курсантах юнкерскую форму - такую же, как на сохранившихся фотографиях своих отцов.

Я тогда уже был настоятелем храма, который располагался на территории училища, и все эти три месяца мы жили вместе с курсантами, - продолжает протоиерей. - И я заметил, как буквально на глазах парни меняются...

Когда под Новый год Никита Михалков с актерами уехал в Москву, у «юнкеров» получился отпуск от работы в кино. Могли, казалось бы, и расслабиться. Ан нет! Настолько свыклись со своей новой сутью, что, когда заходили в храм, то пели «Отче наш» и другие молитвы даже лучше и добросовестнее, чем в присутствии своих кинонаставников.

Они делали это абсолютно искренне, вот что главное, - говорит отец Олег. - Не по принуждению, а исключительно по собственной воле.

Сам Олег Новиков тоже заканчивал Костромское военное училище.

В свое время был курсантом Калининградского высшего военно-морского училища и тезка Новикова - протоиерей Олег Хацко. Учился хорошо, дисциплину не нарушал - за три года учебы и в самоволке-то был всего два раза, одна из которых оказалась коллективной - в знак протеста против несправедливости преподавателя. Но вот почувствовал однажды, что не его это - военное поприще, написал рапорт и ушел.

Друзья, особенно те, кто и сейчас служит в Калининграде, шутят: мол, стоило ли уходить из училища, чтобы опять сюда вернуться, пусть даже военным священником.

Когда мы уже прощались с героями этого очерка, в стенах Военного университета раздалось песнопение. Батюшки дружно выводили: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего-о-о...»

Это молитва по завершению любого благого дела, - пояснил Александр Суровцев. - А наши курсанты-батюшки прошли еще через один курс лекций и обогатились знаниями, которые им помогут в общении со своей военной паствой. Не грех и спеть.

Зарплата для священника

Решение о создании в Российской армии и на флоте института военного духовенства было принято 21 июля 2009 года. Первым в 2011 году стал отец Анатолий Щербатюк, рукоположенный в сан иерея при храме Сергия Радонежского в городе Сертолово Ленинградской области (Западный военный округ). Сейчас военных священников в армии более 140. Их состав пропорционален соотношению верующих военнослужащих. Православные составляют 88%, мусульмане - 9%. Воинский священник-буддист пока лишь один - в отдельной мотострелковой бригаде в бурятском городе Кяхта. Это лама Мурочинского монастыря-дацана, сержант запаса Баир Батомункуев, он не претендует на отдельный храм в воинской части - ритуалы совершает в юрте.

В 1914 году в русской армии служило около 5000 полковых и корабельных священников и несколько сотен капелланов. В национальных соединениях, например в «Дикой дивизии», укомплектованной выходцами с Кавказа, служили и муллы.

В дореволюционной России, как рассказал «Культуре» первый начальник управления по работе с верующими военнослужащими в Вооруженных силах РФ Борис Лукичев, деятельность священников закреплялась особым правовым статусом. Формально священнослужители не имели воинских званий, но фактически в военной среде дьякон приравнивался к поручику, священник - к капитану, настоятель военного собора и дивизионный благочинный - к подполковнику, полевой обер-священник армий и флотов и обер-священник Главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов - к генерал-майору, а протопресвитер военного и морского духовенства (высшая церковная должность для армии и флота, учрежденная в 1890 году) - к генерал-лейтенанту.

Церковная «табель о рангах» влияла на денежное довольствие, выплачиваемое из казны военного ведомства, и на прочие привилегии. Например, каждому корабельному священнику полагалась отдельная каюта и шлюпка, он имел право приставать к кораблю с правого борта, что кроме него разрешалось лишь флагманам, командирам кораблей и офицерам, имевшим георгиевские награды. Матросы были обязаны отдавать ему честь.

В Российской армии православные священники возобновили свою деятельность практически сразу после распада Советского Союза. Впрочем, происходило это на добровольной основе и деятельность их сильно зависела от воли конкретного командира части - где-то священников и на порог не пускали, а где-то широко распахивали двери, и даже старшие офицеры вытягивались в струнку перед духовными лицами.

Первое официальное соглашение о сотрудничестве между церковью и армией было подписано в 1994 году. Тогда же появился и Координационный комитет по взаимодействию между Вооруженными силами и РПЦ. В феврале 2006 года патриарх Алексий II дал благословение на подготовку военных священников «для духовного окормления Российской армии». Вскоре эту идею одобрил и президент России Владимир Путин.

Зарплату священникам платит Министерство обороны. Недавно им «пробили» 10-процентную надбавку за сложный характер службы и ненормированный рабочий день. В месяц стало выходить 30-40 тысяч рублей. Как стало известно «Культуре», сейчас в оборонном ведомстве рассматривают возможность приравнять их оклады к тем, что получают военные на аналогичной должности помощника командира соединения - получится примерно 60 000. С Божьей помощью жить можно.

Дискуссия вокруг создания в российской армии института капелланов идет по нарастающей. Своей точкой зрения на перспективы реформирования отношений армии и Церкви поделился с обозревателем Марией Свешниковой настоятель храма Всемилостивого Спаса иерей Александр Ильяшенко, возглавляющий сектор Синодального Отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями.

“Мне кажется, что сам законопроект лишен конституционной базы, – говорит отец Александр. – Например, от кого капеллан должен будет получать деньги? От Министерства обороны? Это большой вопрос. Также планируется священникам присваивать звания старших офицеров, а их помощникам – сержантов. Если так, то совершенно не понятно, на каком основании будут присваиваться эти звания, будут ли представители Церкви принимать воинскую присягу, кому они должны подчиняться – священноначалию или военному начальству.

Далее, как сказал протоиерей Димитрий Смирнов, для армии потребуется 3,5 тысячи священников, в то время как сейчас в Русской Православной Церкви их всего немногим более 15 тысяч. И снять три с половиной тысячи священников с приходов и отправить их в воинские части мне кажется весьма проблематичным. Тем более что такой священник должен иметь очень глубокую специальную подготовку для миссионерской и воспитательной работы в воинской части. Кроме того, возникает необходимость создания программ, методических и учебных пособий, разработки курсов для подготовки военных священников, после которых они смогли бы работать в войсках.

Те, кто сталкивался со структурами вооруженных сил, понимают, что в армии есть несколько уровней. Одно дело работа с рядовым составом, иное – с младшими офицерами (они молодые). И совсем другое – со старшим офицерским составом, где служат люди сложившиеся, как правило, семейные, имеющие большой стаж и опыт работы. Очевидно, что подход к этим аудиториям должен быть принципиально различным. А значит, требуется и такая подготовка. Также очень важно продумать, как сделать так, чтобы полковой священник не оказался как бы в оппозиции. Или, чтобы офицерская среда не оказалась в оппозиции к нему. Что тоже объяснимо, поскольку до сих пор они жили и работали так, как их учили, но вдруг появится новое лицо в части, которое будет говорить вещи, для них непривычные.

Более того, чтобы воспринимать то, что вам говорят о вере, нужно стремление поверить. А если этого стремления нет? Очевидно, что потребуется очень серьезный пересмотр всей существующей системы учебных программ и высших военных учебных заведений, чтобы выпускники этих заведений могли доброжелательно и глубоко воспринимать то, с чем к ним придет полковой священник. Чтобы они были единомышленниками, а не оппонентами.

Следующее, что необходимо отметить – важна сфера приложения сил священника. В Православии центр тяжести ложится на богослужение и на Таинство. Воспитательная работа очень важна, но она на первый взгляд второстепенна, поскольку напрямую зависит от богослужебной жизни. А для того, чтобы наладить богослужебную жизнь в частях, нужно очень много времени.

Далее, необходимо подумать о выделении личного времени для солдат, офицеров у которых возникнет желание обратиться к полковому священнику. И здесь также должна быть проведена большая подготовительная работа, чтобы служащие в армии, откликнулись так же, как они откликались во времена Суворова и Кутузова. И еще раньше, во времена Дмитрия Донского, когда для всех было очевидно, что без помощи Божией невозможно добиться какого-либо успеха, и шли в бой, осененные хоругвями, иконами.

Поэтому, мне представляется, что должна быть программа государственного масштаба, а не только Министерства обороны или других силовых министерств, и не только Русской Православной Церкви. Потому что требуется работа очень широкого круга специалистов высокого уровня, для того чтобы пересмотреть и дополнить воспитательную работу и требования к образованию, которое дается тем, кто поступает военные учебные заведения. И здесь надо быть готовым к тому, что возникнет масса трудностей: кто-то не захочет изучать эти предметы, кто-то скажет, что он относит себя к другой религии или деноминации.

Стоит также сказать о том, что сразу очень остро встанет вопрос о том, что если разрешить служить в армии православным священникам, надо будет разрешать служить и духовенству иных религий. Тогда невозможно исключать возможность, если в армию пойдут служить представители других религий. Например, протестанты, обладающие большими материальными средствами, но чуждые духовным традициям нашего народа. Это может оказать тяжелое негативное влияние на психологический строй военнослужащих, вызвать отторжение, и волну недовольства уже против любого внедрения, в том числе и православных священников.

Так что вопрос о полковых священниках – это тонкая проблема, которую нужно решать очень деликатно, не оскорбляя чувств верующих и неверующих. И сразу стоит обозначить, с какими трудностям и препятствиями нам придется столкнуться и как их преодолевать”.

религия воспитание армия духовенство

Основной фигурой в воинской церкви и во всей системе духовно-нравственного воспитания нижних чинов и офицеров являлся армейский и флотский священник. История военного духовенства уходит корнями в эпоху зарождения и развития войска дохристианской Руси. В то время служителями культа являлись волхвы, кудесники, колдуны. Они входили в число руководителей дружины и своими молитвами, ритуальными действиями, рекомендациями, жертвоприношениями содействовали военным успехам дружины, всего войска.

По мере формирования постоянного войска постоянным становилось его духовное обслуживание. С появлением стрелецкого войска, которое к XVII в. превратилось во внушительную военную силу, предпринимаются попытки выработать и закрепить в уставах единый порядок несения и обеспечения военной службы. Так, в уставе «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» (1647) впервые упоминается полковой священник.

В соответствии с армейскими и флотскими руководящими документами полковой священник и иеромонах, кроме отправления богослужений и молитв, были обязаны «смотреть прилежно» за поведением нижних чинов, следить за непременным принятием исповеди и святого причастия.

Чтобы священник не вмешивался в другие дела и не отвлекал военнослужащих от порученной им работы, круг его обязанностей был ограничен твердым предупреждением: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать». Линия на полное подчинение священника в делах воинских командиру-единоначальнику нашла у офицеров одобрение и закрепилась в жизнедеятельности войск.

До Петра 1 духовные запросы воинов удовлетворялись временно прикомандированными к полкам священниками. Петр по примеру западных армий создал структуру военного духовенства в армии и на флоте. Каждый полк и корабль стали иметь штатных военных священников. В 1716 г. впервые в уставах русской армии появляются отдельные главы «О священнослужителях», которые определяли их правовое положение в армии, основные формы деятельности, обязанности. Священников в армейские полки назначал Святейший Синод по представлениям тех епархий, где располагались войска. При этом предписывалось назначать в полки священников «искусных» и известных своим благонравным поведением.

Аналогичный процесс шел и на флоте. Уже в 1710 г. в «Артикулах военных Российскому флоту», действовавших вплоть до принятия в 1720 г. Морского устава, излагались правила совершения утром и вечером молитв и «чтения слова Божия». В апреле 1717 г. высочайшим повелением было решено «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Первым военно-морским священником, назначенным 24 августа 1710 г. к адмиралу Ф.М. Апраксину, был священник Иван Антонов.

Вначале военное духовенство находилось в ведении местной церковной власти, но в 1800 г. оно отделяется от епархиального, в армии вводится должность полевого обер-священника, которому подчиняются все священники армии. Первым главой военного духовенства стал протоиерей П.Я. Озерецковский. Впоследствии главный священник армии и флота стал называться протопресвитером.

После проведения военной реформы 60-х годов XIX в. управление военным духовенством приобрело достаточно стройную систему. По «Положению об управлении церквами и духовенством военного ведомства» (1892) все духовенство Вооруженных сил России возглавлялось протопресвитером военного и морского духовенства. По рангу он приравнивался к архиепископу в духовном мире и к генерал-лейтенанту - в военном, имел право на личный доклад царю.

Учитывая, что российская армия комплектовалась не только православными, но на службе в ней состояли представители других конфессий, в штабах военных округов и на флотах были, как правило, один мулла, ксендз, раввин. Проблемы межконфессиональности решались также за счет того, что в основу деятельности военного духовенства закладывались принципы единобожия, уважения других вероисповеданий и культовых прав их представителей, веротерпимости, миссионерства.

В рекомендациях военным священникам, опубликованным в «Вестнике военного духовенства» (1892), разъяснялось: «...все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, - потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для всех нас единый истинный Бог».

Правовой базой отношения к воинам-иноверцам служили воинские уставы. Так, устав 1898 г. в статье «О богослужении на корабле» предписывал: «Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном месте, и, по возможности, одновременно с православным богослужением. Во время продолжительных плаваний они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения». Этим же уставом разрешалось находящимся на корабле мусульманам или евреям «читать общественные молитвы по правилам своей веры: мусульманам - по пятницам, евреям - по субботам». В главные праздники иноверцы, как правило, освобождались от службы и увольнялись на берег.

Вопрос межконфессиональных отношений регулировался и циркулярами протопресвитера. В одном из них предлагалось «избегать, по возможности, всяких религиозных споров и обличений иных исповеданий» и следить, чтобы в полковые и госпитальные библиотеки не попадала литература «со встречающимися резкими выражениями по адресу католичества, протестантизма и других вероисповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорблять религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточать их против Православной Церкви и в воинских частях сеять пагубную для дела вражду». Величие православия военным священникам рекомендовалось поддерживать «не словом обличения инаковерующих, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество».

Непосредственная работа по религиозно-нравственному воспитанию возлагалась в большинстве своем на полковых и корабельных священников. Их обязанности были достаточно продуманными и многообразными. В частности, на полковых священников возлагалась обязанность внушать нижним чинам христианскую веру и любовь к Богу и ближним, уважение к верховной монархической власти, ограждать военнослужащих «от вредных учений», исправлять «нравственные недостатки», предотвращать «отступления от православной веры», во время военных действий ободрять и благословить своих духовных детей, быть готовыми положить за веру и Отечество свои души.

Особое значение в деле религиозно-нравственного воспитания нижних чинов отводилось Закону Божьему. Хотя Закон и являлся собранием молитв, особенностей богослужений и таинств православной церкви, солдаты, в большинстве своем малообразованные, на его уроках получали знания из мировой истории и истории России, а также примеры нравственного поведения, основывающиеся на изучении заповедей христианской жизни. Интересно определение человеческой совести, даваемое в четвертой части Закона Божьего: «Совестью называется внутренняя духовная сила в человеке... Совесть есть внутренний голос, который говорит нам, что есть добро и что есть зло, что честно и что нечестно, что справедливо и что несправедливо. Голос совести обязывает нас делать добро и уклоняться от зла. За все доброе совесть награждает нас внутренним миром и спокойствием, а за все недоброе и злое осуждает и наказывает, и человек, поступивший против совести, чувствует в себе нравственный разлад - угрызения и мучения совести».

Полковой (корабельный) священник имел своеобразный церковный актив, добровольных помощников, занимавшихся сбором пожертвований, помогавших во время церковных служб. В деятельность воинской церкви вовлекались и члены семей военнослужащих: пели в хоре, занимались благотворительной деятельностью, работали в госпиталях и др. Церковь способствовала установлению близости нижних чинов и офицеров. В религиозные праздники, особенно в Рождество и на Пасху, офицерам рекомендовалось быть в казармах и христосоваться с подчиненными. После христосования священник части со своими помощниками обходили семьи офицеров, поздравляя их и собирая пожертвования.

Во все времена воздействие словом военные священники подкрепляли твердостью своего духа, личным примером. Многие командиры высоко ценили деятельность военных пастырей. Так, командир гусарского Ахтырского полка, характеризуя военного священника отца Раевского, участвовавшего во многих боях с французами, писал, что он «находился при полку безотлучно во всех генеральных сражениях и даже атаках, под неприятельским огнем... ободряя полк помощью Всевышнего и благословенным оружием Божьим (св. крестом), пораженных смертельною раною... непременно исповедовал и напутствовал в жизнь вечности святыми таинствами; убитых же в сражении и умерших от ран погребал по чиноположению церковному...» Подобным образом начальник 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев и командир 6-го корпуса генерал Д.С. Дохтуров характеризовали священника Василия Васильковского, неоднократно раненного и награжденного за свои подвиги орденом св. Георгия 4-й степени.

Известно немало случаев героического служения священников, находящихся в плену или на оккупированной врагом территории. В 1812 г. протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский, находясь в плену у французов, ежедневно служил молебны о ниспослании победы русской армии. За духовные и боевые подвиги военный священник был награжден крестом на Георгиевской ленте, а царь назначил его своим духовником.

Не менее самоотверженными были подвиги военных священников в русско-японской войне 1904-1905 гг. Все знают о подвиге крейсера «Варяг», о котором сложена песня. Но не всем известно, что вместе с его командиром капитаном 1 ранга В.Ф. Рудневым служил корабельным священником его однофамилец Михаил Руднев. И если командир Руднев управлял боем из боевой рубки, то священник Руднев под артиллерийским огнем японцев «бестрепетно ходил по залитой кровью палубе, напутствуя умиравших и воодушевляя сражавшихся». Так же действовал и корабельный священник крейсера «Аскольд» иеромонах Порфирий во время боя в Желтом море 28 июля 1904 г.

Беззаветно служило, мужественно и геройски себя проявило военное духовенство и в годы Первой мировой войны. Подтверждением его ратных заслуг служит тот факт, что, по неполным данным, за годы Первой мировой войны священникам было вручено: 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов Св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами, 643 ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени с мечами. Только в 1915 г. к высоким боевым наградам было представлено 46 военных священников.

Однако далеко не всем отличившимся на полях сражений довелось увидеть свои награды, почувствовать славу и почет, заслуженные в суровую военную пору. Война не щадила и военных священников, вооруженных только верой, крестом и желанием послужить Отечеству. Генерал А.А. Брусилов, описывая бои русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - то полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением... Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой». По неполным данным, сложили свои головы или были искалечены в боях более 4,5 тысячи священнослужителей. Это убедительное свидетельство того, что военные священники не кланялись пулям и снарядам, не отсиживались в тылу, когда их подопечные проливали кровь на поле боя, а до конца исполняли свой патриотический, служебный и нравственный долг.

Как известно, в годы Великой Отечественной войны в Красной армии священников не было. Но представители духовенства принимали участие в боевых действиях на всех фронтах Великой Отечественной войны. Многие священнослужители награждены орденами и медалями. Среди них - орденом Славы трёх степеней диакон Б. Краморенко, орденом Славы III степени - клирик С. Козлов, медалью «За отвагу» священник Г. Степанов, медалью «За боевые заслуги» - митрополит Каменский, монахиня Антония (Жертовская).

Министерство обороны России опубликовало фотографию архимандрита Андрея (Ваца) в сообщении об акции «Подари книгу солдату» на базе в Армении. Снимок примечателен тем, что на нем запечатлена униформа военных священников нового образца, отмечает сайт «Защищать Россию» . В канун православной Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, в каком состоянии находится современный институт армейского духовенства.

Во многих странах мира полковые священники или капелланы состоят в войсках уже на протяжении нескольких сотен лет — так, в США и Великобритании этот институт функционирует с XVIII века. В дореволюционной России этот институт был законодательно утвержден еще раньше — во времена царя Алексея Михайловича.

Как правило, в военных соединениях западных стран представлены священнослужители основных конфессий и религий, с учетом особенностей демографии. В большинстве армий так или иначе представлены католические и протестантские священники, нередко — раввины и муллы. С американскими военными в небольшом объеме работают также буддийские и индуистские священнослужители.

Стоит отметить, что религиозное разнообразие было и в традиции российских военных до Октябрьской революции — в Российской армии кроме православных батюшек служили имамы и раввины.

В советские годы военное духовенство оставалось не у дел — часто упоминаются послабления в годы Великой Отечественной, однако полномасштабного вовлечения священников в жизнь армии все-таки не происходило.

Боевое соборование

После распада СССР обозначилось возрождение традиции, однако фактическое решение по этому вопросу было принято лишь в 2009 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева.

Формально священники занимали должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, позже их приравняли к должности замполита. Впрочем, реформа пошла со скрипом — по данным 2012 года, некомплект священнослужителей в Российской армии 90%. При этом тем священникам, которые не хотели работать на этой должности, власти предоставили отсрочку от военной службы.

В 2014 году стало известно о начале учебных программ по подготовке священников в военных вузах страны. «С этого года начнется разработка и реализация программ повышения квалификации военного духовенства в пяти военно-учебных заведениях, в первую очередь командных», — заявлял тогда глава управления по работе с верующими Александр Суровцев.

Некомплект решили ликвидировать при помощи главного священника страны — патриарх Кирилл распорядился привлекать к комплектованию армейских должностей монахов из ставропигиальных (то есть непосредственно подотчетных предстоятелю) монастырей.

Однако, как писал в 2009 году журнал «Военное обозрение» , некомплект сохранялся: вместо необходимых 242 «капелланов» удалось набрать только 132, из них 129 православных, два мусульманина и один буддист.

В 2010 году Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами учредил специальное СМИ для российских «капелланов» — «Вестник военного и морского духовенства». Интернет-журнал публикует материалы, например, о соборовании на полигоне Капустин Яр и о визите протоиерея Александра Бондаренко на полигон в Крыму.

Особенно отличились в области привития веры воинству Воздушно-десантные войска. В 2013 году стало известно о тестировании передвижного храма на базе грузовика «КамАЗ». Занятно, что первые образцы подобного храма были произведены на Донецком металлургическом заводе, который позже оказался в зоне боевых действий украинского конфликта.

Сообщалось, что эта машина предназначена для духовного «окормления десантников в ходе учений и вооруженных конфликтов». Такими передвижными церквями предлагалось оснастить все части российских ВС.

Новый рубеж был взят через несколько месяцев, когда публике продемонстрировали десантирование мобильного храма на парашюте, которое отрабатывали на полигоне под Рязанью.

«Парашют — такое же средство транспорта, как и автомобиль или велосипед, на котором можно прибыть в место, где находится чадо Русской православной церкви» — так охарактеризовал новшество один из священников, участвовавших в тренировке.

В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим рождественская служба.

«Эта служба несет любовь, мир, надежду на то, что с приходом Христа Спасителя на сирийскую землю придет мир», — заявил тогда отец Илья, который провел службу.

Насколько известно, несмотря на присутствие в Сирии российского десанта и военных священников, операции по установке мобильных храмов в пораженной исламскими террористами стране не проводились.

«Перед вами выступит настоятель такой-то»

Несмотря на декларируемый энтузиазм во взаимодействии армии и церкви, в рядовой армии эта работа пока находится в зачаточном состоянии.

Как рассказал «Газете.Ru» молодой человек, отслуживший в Таманской дивизии, это взаимодействие ограничивается несколькими православными праздниками — Рождеством, Масленицей и Пасхой. Он отметил, что это еще лучший вариант, так как Таманскую дивизию можно назвать во всех отношениях «показательной». Другие экс-военнослужащие, опрошенные «Газетой.Ru», говорят об отсутствии духовной поддержки солдат.

По словам «таманца», контакты со священниками происходили на плацу во время общих построений. «Все выходят на плац, командир бригады выступает по тому или иному вопросу. И потом, например, говорит, что сегодня такой-то праздник, перед вами выступит настоятель такой-то. Выходит священник, поздравляет солдат и окропляет их святой водой», — рассказал молодой человек.

Мусульманам, евреям и нерелигиозным солдатам предлагали подождать в стороне от плаца. Как правило, из строя выходили срочники азиатского или кавказского происхождения. А большинство солдат оставались в строю — «не хотели выделяться, хотя за это никого не наказывали».

По словам солдата, лично пообщаться со священником солдат теоретически может, обратившись по этому поводу к командиру или замполиту части. «При мне такого никто не делал. Чаще солдаты обращаются к психологу», — уточняет он.

«Крестики носили многие, но разговоров о боге особенно не было. Все скучали по девушке, маме, родным, еде. Каждый вечер пели гимн всей бригадой... Короче, было весело, но бога не было», — подытожил экс-военнослужащий.

Судя по тому, что значительная часть ведущих армий мира имеет институт капелланов, военные священники так или иначе выполняют важную социальную функцию — вне зависимости от реальной религиозности военнослужащих.

Для молодого человека несение военной службы является стрессом, справиться с которым должна помогать любая психологическая поддержка — как от штатных психологов, так и от родственников, друзей, офицеров и сослуживцев. Священники также способны играть эту роль.

Тот самый архимандрит Андрей (Вац), служащий на российской базе в Армении, в 2013 году формулировал роль клириков в армии так: «Мы поддерживаем и оказываем помощь тем солдатам, которые в силу такой нашей социальной действительности теряются. Очень многие приходят, оторвавшись от маминой юбки, и попадают в такую среду, где одни мужчины. Это тяжело! Немногие готовы все-таки смиряться со своими немощами, а уж тем более с другими. Поэтому

нужен огромный духовный ресурс для этого военнослужащего, чтобы преодолеть самого себя. Вот здесь и нужна наша помощь!»

Трудно не согласиться с такой формулировкой — для этого не нужны богословские дискуссии. Однако Российской армии еще предстоит пройти долгий путь для того, чтобы институт военных священников начал в полном объеме выполнять стоящие перед ним задачи.

Недавно в Военном университете Минобороны РФ состоялся первый официальный выпуск военных священников. Пятнадцать человек, которые получили должности штатных помощников командиров соединений и воинских частей по работе с верующими военнослужащими. Месяц они проходили специальную подготовку, а вскоре отправятся в части.

Для меня как последовательного атеиста (с примесью гностицизма) это одна из самых неоднозначных новостей последнего времени. Уж больно много вопросов возникает в связи с институтом капелланства применительно к нашей армии. Но начнем "от печки".

Начиная с 15 века в русской армии всегда были православные священники, наставляющие и помогающие солдатам не потеряться в монотонности армейской жизни и ужасах войны если таковая случалась. Так, согласно Вики, в 1545 году в Казанском походе с Иваном Грозным участвовал протоиерей Благовещенского собора Андрей с собором священнослужителей. Неизвестно, что было дальше, но не думаю, что священство не присутствовало в жизни армии. А в 17-м веке, при Алексее Михайловиче, войсковым священникам официально выдавалось жалование, то же самое продолжалось и при Федоре Алексеевиче и при европеизированном нашем императоре Петре, который ввел звания обер-иеромонахов флота и обер-полевых священников. И все это несмотря на раскол и церковную реформу. В конце 19-го века в армии Российской империи служили 5 тыс. военных священников и несколько сотен капелланов. А в "Дикой дивизии", например, служили и муллы. При этом священник приравнивался к офицерскому чину и получал соответствующее жалование.

По словам протоиерея Дмитрия Смирнова, в постсоветское время православные священники сразу же пришли в армию, но делали свою работу безвозмездно. Но в 1994 году патриарх Московский и всея Руси Алексий II и тогдашний министр обороны Павел Грачёв подписали соглашение о сотрудничестве. Эот документ стал основой создания Координационного комитета по взаимодействию между Вооружёнными Силами и РПЦ. В феврале 2006 года патриарх дал благословение готовить военных священников, а в мае того же года в пользу воссоздания института военных священников высказался и президент России Владимир Путин.

Сколько и каких священников нужно

Президент тогда, в 2011 году, дал задание создать до конца года институт военных священников в армии и на флоте. Сначала священников собирались учить в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище им. Маргелова, затем - в одном из военных ВУЗов Москвы. И наконец выбор пал на Военный университет Минобороны РФ. Штатные полковые священники появились в российской армии в декабре 2012 года, однако первый выпуск "новых священников" состоялся только сейчас.

Главный священник ВДВ России иерей Михаил Васильев в 2007 году оценивал потребность священнослужителей в российских войсках следующим образом: около 400 православных священников, 30-40 мусульманских мулл, 2-3 буддистских ламы и 1-2 иудейских раввина. Реально пока в армии есть православные священники и муллы. Представители остальных конфессий не "призываются". Так как быть с представителями других конфессий? Дискриминировать их как меньшинства? Или создавать при каждой части по целому подразделению «духовной поддержки»? Или делать из помощников по работе с верующими военнослужащими универсальных экуменистов, способных и исповедь провести, и намаз совершить? А бубен и пейот им тогда выдадут?

С институтом капелланов в маленьких и моноконфессиональных странах понятно – там нет такой проблемы. В католической стране это будут католики, в протестантской – протестанты, в мусульманской – имамы. Но таких всё меньше на карте, большая часть планеты постепенно становится веротерпимой, и в Египте рядом с мусульманами веками живут почти православные копты.

Если бы у нас была вера в Бога-Императора, как в романах "Вархаммер-40к", то тогда тоже было бы всё просто – это были бы комиссары, выполняющие функции священника и инквизитора в одном лице. Но мы живём не в мире фэнтези, у нас всё сложнее.

И есть ещё один немаловажный аспект, моральный. Как известно, поп-раскольник, "патриарх" непризнанной Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарет благословил отряды карателей на убийство русских. Понятно, что он самозванец, что он бывший уголовник и отлучён от православной церкви. Но кроме него то же самое – благословение на убийство – сделал и ряд греко-католических священников с Западной Украины. И я очень не хочу, чтобы православные священники могли хоть в чём-то уподобиться таким кровожадным, не побоюсь этого слова, еретикам.

Не наступление, а защита от зла

Все-таки, согласитесь, настоящее, не формальное христианство противоположно войне и убийствам. Пусть я атеист, но философские воззрения Бердяева, Серафима Саровского и ряда других христианских философов мне близки и даже дороги. Поэтому я хотел бы максимально отдалить его от такой неприятной и вынужденной штуки, как война.

У нас никогда не было крестовых походов (против нас были), русские всегда воспринимали войну, как занятие вынужденное. Наличие священников в армии как-то облагораживает войну, а это неправильно. Если я хоть что-то смыслю в духовности, то идя на войну человек, пусть и вынужденно, но выходит из сферы духовности, и ему потому нужно в неё возвращаться после очищения.

Благословение на войну – это уже что-то из разряда Got mit uns или американского "Мы богоизбранная нация", мания величия, которая ничем хорошим не может закончиться. Поэтому в военные священники, если этот институт всё-таки будет приживется окончательно, должны идти исключительно люди, которые будут понимать эту тонкую грань между "утешить и подбодрить" и "благословить на убийство". Священник на войне – это только милосердие и исцеление душ, но никак не крестовый поход или джихад.

Об этом, кстати, говорят и армейские. Так, по словам врио начальника управления (по работе с верующими военнослужащими) Главного управления по работе с личным составом Вооруженных сил РФ Игоря Семенченко, "Задача священнослужителей в Вооруженных силах - создать с учетом особенностей военной службы необходимые условия для реализации верующими военнослужащими своих религиозных потребностей" .

Как видите, «всё не так однозначно». Но я не буду воинствующим атеистом, который размахивает томиком Дарвина и требует «запретить и отменить». Пусть это побудет в качестве эксперимента, очень осторожного и ненавязчивого. А там посмотрим.