Методические основы изучения эффективности правовых норм. Основы методики изучения и измерения эффективности норм права Основные методы определения социальной эффективности права

Изучение эффективности правовых норм имеет социально‑юридический характер, поэтому методика исследования такого рода должна строиться с учетом теории и методов как социологии, так и правоведения. Измерение эффективности конкретных правовых норм выдвигает обычно ряд общих для любого исследования эффективности вопросов. Общих в том смысле, что ответы на эти вопросы необходимо получить в каждом исследовании эффективности, хотя их содержание, естественно, в каждом случае различно.

Первый из таких вопросов: нуждаются ли избранные нормы в изучении с точки зрения их эффективности? Право имеет дело со всеми сколько‑нибудь важными общественными процессами. И если в развитии этих процессов нет существенных отклонений от заданных параметров, то, очевидно, отсутствует и потребность в изучении эффективности норм, «соучаствующих» в управлении такими процессами. Напротив, когда имеются данные о том, что состояние социального процесса, явления, общественных отношений отклоняется от целей, поставленных управляющей системой, возникает социальная проблема, которая нуждается, в частности, в изучении с точки зрения эффективности норм, регулирующих данный процесс, явление, общественные отношения.

При выявлении социальной проблемы исследователю предстоит определить, насколько эффективны правовые нормы, которые следует применять в решении данной проблемы. Ответ на этот вопрос необходим потому, что, как было показано выше, тот или иной результат социального управления является обычно итогом действия не только правовой нормы, но и самых разнообразных факторов, как способствующих, так и препятствующих достижению цели. Поэтому возможны ситуации, когда цель управления, хотя в целом и не достигается, но норма права сама по себе все же обеспечивает определенную степень ее достижения, и действие ее может быть признано эффективным. И, напротив, норма может быть недостаточно эффективна, но степень достижения цели управления достаточно высока за счет действия других факторов.

Установив недостаточный уровень эффективности изучаемой правовой нормы, следует, очевидно, задаться вопросом о причинах подобного положения. Получение достоверного ответа на него весьма важно потому, что управление социальными процессами на научной основе невозможно без знания причинно‑следственных связей между факторами, определяющими состояние и динамику этих процессов.

И, наконец, определив причины недостаточной эффективности нормы, можно по общему правилу перейти к конструированию обоснованных предложений по ее совершенствованию, т. е. к реализации конечной цели исследования эффективности.

Таковы основные программные вопросы, обычно стоящие перед каждым исследователем эффективности правовых норм. В совокупности они определяют принципиальный (или стратегический) план исследования. Реализация этого плана в конкретном социально‑правовом исследовании выдвигает в свою очередь ряд методических проблем. Они обусловлены, прежде всего, тем, что для получения ответов на программные вопросы, вытекающие из концепции эффективности правовых норм, разработанной юридической наукой, необходимо использовать средства другой науки – конкретной социологии. Ее методы и техника и служат, таким образом, тем инструментарием, с помощью которого добывается новое знание для правовой науки. Поэтому одной из ключевых во всей проблематике эффективности является проблема оптимального соотношения правовых (теоретических) и социологических (методических) элементов в процессе ее измерения.

Схема любого социологического исследования обычно включает в себя ряд последовательных, тесно связанных между собой этапов: формулировку целей и гипотезу исследования, методы получения достоверной информации, ее сбор и обработку, описание результатов проверки гипотез, интерпретацию результатов. Через эти этапы проходит и исследование эффективности правовых норм как один из видов социологического исследования. Но проходит весьма своеобразно, отражая как специфику задач, так и особенности правовых категорий, вовлекаемых в орбиту изучения. Так, цель исследования эффективности правовых норм – получение ответов на сформулированные выше программные вопросы. Они в свою очередь определяют содержание и характер гипотез, которые необходимо проверить. В социологическом исследовании гипотеза – это научно обоснованное предположение о структуре социальных объектов, о характере элементов и связей, о механизме их функционирования и развития. Гипотеза в исследовании эффективности – это предположение о результатах действия соответствующей нормы (норм) и о тех факторах, которые влияют на данный результат. Конкретно в каждом таком исследовании должна быть первоначально выдвинута исходная гипотеза об уровне эффективности изучаемой правовой нормы.

В тех же случаях, когда результат ее проверки оказывается отрицательным (т. е. норма недостаточно эффективна), необходимо выдвижение гипотез вторичных, гипотез‑следствий, предположительно объясняющих причины неэффективности соответствующей нормы.

Проверка гипотез означает, далее, перевод теоретических понятий и категорий, составляющих их содержание, в форму, позволяющую их наблюдать и измерять, т. е. выражение их в операциональных определениях и количественных показателях. Специфика понятия «эффективность правовых норм» обусловливает ряд особенностей и данного этапа ее социологического исследования. Последующие этапы любого социологического исследования также в полной мере присущи и исследованиям эффективности правовых норм. Что же касается последнего этапа – интерпретации результатов исследования, – то он в данном случае сводится к выработке рекомендаций по повышению эффективности изучаемых норм.

Специфика методики изучения эффективности правовых норм состоит, таким образом, в том, что, воспроизводя все основные этапы социологического исследования, она в то же время наполняет их особым содержанием – понятиями и категориями правовой науки, оперирование которыми требует как решения целого ряда особых задач, возникающих на всех этапах исследования, так и определенной модификации общесоциологических методик применительно к целям и гипотезам таких исследований. Рассмотрим подробнее вопросы методики изучения эффективности правовых норм, используя материалы проведенных исследований.

Изучение эффективности нормативных актов должно начинаться, как правило, с эффективности тех правовых норм, которые в него входят. В первую очередь здесь необходимо знать, какие именно цели преследуются данными нормами. Установление целей правовых норм не представляет каких‑либо сложностей лишь тогда, когда они непосредственно указываются в самих нормативных актах. В то же время в тексте многих нормативных актов нет указаний на цели их введения. Это объясняется разными причинами: очевидностью цели, множественностью целей, отсутствием каких‑либо обязательных требований, связанных с техникой оформления нормативных актов, и т. д. Тем не менее и в таких случаях официальные указания на цели введения того или иного нормативного акта можно обнаружить, анализируя справки и пояснительные записки тех органов, по инициативе которых вносились соответствующие проекты. В ряде случаев необходим более глубокий телеологический анализ правовых норм, предполагающий изучение политических документов, связанных с исследуемой нормой, преамбулы соответствующего акта, наконец, текста самой нормы. В последнем случае применимы все общепринятые приемы толкования норм права: логический, грамматический, систематический, исторический. Словом, установление цели конкретной нормы права – результат применения всех без исключения приемов толкования правовых норм.

Но даже самое точное формулирование цели нормы еще не позволяет начать измерение ее социальной эффективности. Предположим, что мы установили цель нормы о дисциплинарной ответственности следующим образом: содействовать укреплению трудовой дисциплины. Определяя фактический результат ее действия, мы должны ответить на вопрос о том, укрепилась ли фактически дисциплина труда. Но что значит «укрепить дисциплину»? Как определить, укрепилась она или нет? Очевидно, что для ответа на эти вопросы необходимо в реальной действительности найти какие‑то факты, которые бы свидетельствовали о достижении или недостижении цели нормы. Вот почему понятия и категории эффективности для наполнения их реальным содержанием должны быть переведены в форму, доступную для эмпирических наблюдений, в том числе и для количественных расчетов. Поиск эмпирических значений понятий в социологии называют эмпирической интерпретацией термина, а определение этого понятия – операциональным определением термина. Так, понятия «неявка на работу без уважительных причин в течение целого рабочего дня (прогул)», «несвоевременная явка на работу (опоздание)», «производство брака» являются операциональными определениями для понятия «нарушение трудовой дисциплины». Установление прогула, опоздания требуют совершения определенных операций по выяснению виновного характера неявки на работу или несвоевременной явки. Оно происходит через эмпирическое наблюдение (сбор) и измерение определенной информации о фактах неявки или несвоевременной явки. Без этих операциональных определений нарушение трудовой дисциплины нельзя ни наблюдать, ни измерять, в чем и заключается их значение.

Получение количественных знаний об эффективности правовых норм в ряде случаев облегчается в силу той особенности права, которую в теории обозначают понятием «формальная определенность права». Дело в том, что операциональные определения зачастую уже находятся в правовых нормах в четко выраженной форме или в «снятом» виде. В качестве примера можно сослаться на нормы затрат труда работников, продолжительности рабочего времени, времени отдыха и т. д. Операциональными являются многие определения, конкретизирующие так называемые оценочные категории. Например, понятие производственной необходимости законодательно определено операционально в ст. 26 КЗоТ РФ. Однако здесь же оставлена возможность и дополнительной эмпирической интерпретации иных обстоятельств, охватывающих понятие производственной необходимости («и в других исключительных случаях» – ст. 26 КЗоТ РФ).

Однако нахождение операциональных определений в самом праве – только один, хотя и важный путь. Операциональные определения для нужд измерения эффективности могут быть найдены и вне права, как интерпретация самых разных эмпирических фактов. Нахождение таких операциональных определений осуществляется при разработке частной методики в рамках конкретной программы исследований.

Эмпирическая интерпретация понятий, характеризующих эффективность действия правовых норм, дает возможность обнаружить в реальной действительности те факты, явления, события, которые служат своего рода индикаторами эффективности. Так, по числу аварий можно в какой‑то степени судить об эффективности правил дорожного движения, по количеству случаев нарушения хозяйственных договоров – об эффективности имущественных санкций за их несоблюдение. Однако подобные суждения будут достоверны в лучшем случае в самом первом приближении, на уровне самых общих тенденций. Дело в том, что абсолютные данные о численности интересующих нас явлений, как правило, не несут в себе достаточной информации для строгих выводов об эффективности (или неэффективности) тех или иных норм, поскольку остается неизвестной степень распространения этих явлений в общем объеме актов поведения, регулируемых правовыми нормами в соответствующей сфере (количество случаев соблюдения правил дорожного движения, число хозяйственных договоров и т. д.). Таким образом, на основе абсолютных данных в лучшем случае возможно осуществить лишь простейшую количественную оценку эффективности в форме сравнения. Оно позволяет вынести суждения о количественной стороне сравниваемых величин лишь на уровне самых общих тенденций, по шкале «больше – меньше», но не может дать ответа на вопрос, насколько отличаются друг от друга сравниваемые объекты. Эта задача решается с помощью другой формы количественной оценки явлений – их измерение. Измерить величину – значит найти отношение измеряемой величины к другой однородной величине, принятой за единицу измерения. О каких же конкретно величинах идет речь при измерении эффективности? Очевидно, что это результат действия нормы и ее цель. Для того чтобы цель могла служить непосредственным критерием оценки эффективности, ее необходимо уточнить и конкретизировать. Количественное выражение цели в науке управления рассматривается в качестве критерия эффективности (или целевой функции). Именно формулирование критерия эффективности дает в дальнейшем возможность измерять (и сравнивать) степень достижения цели каждым альтернативным способом регулирования. Конкретная формулировка критерия эффективности определяется формулировкой цели соответствующей правовой нормы. Так, если цель нормы состоит в том, чтобы обеспечить укрепление финансовой дисциплины, то критерий ее эффективности (Крэ) – снижение уровня соответствующих нарушений: Крэ = нарушения ®min. Критерием эффективности правосудия, связанным с правильным разрешением дел, является количество судебных ошибок. Он может быть записан так: Крэ = судебные ошибки ®min.

Формулирование критерия эффективности дает в руки исследователя шкалу, «накладывая» на которую значения результата действия нормы можно получить количественные значения эффективности. Но прежде чем перейти к его рассмотрению, нужно выразить цель и результат в однозначных (т. е. сравнимых) величинах. Ведь оперирование с абсолютными величинами, как было показано выше, не позволяет этого сделать. Абсолютные показатели, приведенные в сравнимый вид, именуются в статистике обобщающими показателями. Сопоставление этих показателей и позволяет в дальнейшем определить эффективность действия изучаемых норм. Виды показателей определяются прежде всего (и главным образом) особенностями формулирования целей правовых норм.

Цели правовых норм могут иметь самые разные формулировки, но большинство из них с точки зрения количественного выражения можно свести к двум основным вариантам: обычно цель определяет нечто, что необходимо либо максимизировать, либо минимизировать. Максимизации подлежат желательные с точки зрения общества явления, минимизации – нежелательные. О том, уменьшается или увеличивается количество интересующих нас явлений, можно достоверно судить лишь по степени распространения явлений в той среде, в которой происходит его развитие (например, распространение преступности определяется путем соотношения числа преступлений к количеству населения – на 100 тыс., 10 тыс., 1 тыс.).

Типовые показатели при этом принимают следующий вид:

1. Для целей, предусматривающих максимизацию:

где N1 – количественная характеристика изучаемого явления;

N2 – количественная характеристика его среды.

Например, показателем цели нормы, устанавливающей обязанность предприятия обеспечить выпуск доброкачественной продукции, является следующее отношение:

2. Для целей, предусматривающих минимизацию:

где M1 – количественная характеристика изучаемого явления;

М2 – количественная характеристика его среды.

Так, одна из целей законодательства о занятости – сокращение длительной (более года) безработицы (ст. 5 Федерального закона от 20 апреля 1996 г. «О занятости населения в Российской Федерации») – может быть выражена следующим показателем:

Возможные фактические значения результата как в первом, так и во втором случае находятся в континууме от 0 до 1. Различие состоит в том, что если в первом случае (максимизация) значения показателей результата улучшаются с приближением к 1, то во втором (минимизация) они – с приближением к 0.

Выражая эффективность правовых норм через поведенческие показатели, следует четко разграничивать два качественно отличных вида поведения. Первый вид поведения – это поведение, соответствующее или не соответствующее предписаниям норм. В тех случаях, когда цель нормы состоит исключительно в том, чтобы обеспечить заданное ей поведение, показатели, характеризующие ее соблюдение, и являются показателями эффективности такого рода норм. В качестве примера можно привести нормы, предусматривающие увеличение минимальной продолжительности отпуска до 24 рабочих дней (ст. 67 КЗоТ РФ), выплату заработной платы не реже, чем каждые полмесяца (ст. 96 КЗоТ РФ). Однако, как уже отмечалось, значительно чаще сведения об исполнении предписаний, содержащихся в правовой норме, еще не свидетельствуют о достижении желаемого социального результата, поскольку норма может «бить мимо цели». В связи с этим среди показателей эффективности нужно различать показатели соблюдения норм и показатели общей их эффективности. Первые позволяют судить о степени соблюдения адресатами правовых норм соответствующих предписаний; вторые – о том, в какой мере законодателю удалось достичь поставленных целей.

Например, ст. 18 УПК предусматривает возможность проведения закрытого судебного разбирательства в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц. Ясно, что эта статья должна применяться каждый раз, когда в деле затрагиваются интимные стороны жизни. Соответственно показателем эффективности ее соблюдения будет следующее отношение:

Очевидно, однако, что и максимально высокие значения этого показателя еще не свидетельствуют о достижении цели нормы – неразглашении сведений. Степень ее достижения характеризует показатель социальной эффективности:

Таким образом, когда цель нормы не сводится только к обеспечению заданного ею поведения, а предполагает изменение и других актов поведения, о ее эффективности свидетельствуют как показатели, характеризующие ее соблюдение, так и показатели, отражающие изменение других планируемых актов поведения.

«Наполнив» выведенные показатели эффективности правовых норм соответствующей социально‑правовой информацией, можно получить данные о степени достижения целей этих норм.

Однако значения этих показателей не могут все же дать полного представления об уровне эффективности норм, поскольку на степень достижения цели одновременно с правовыми нормами воздействуют факторы, как способствующие, так и препятствующие ее достижению. Отсюда возникает проблема определения меры воздействия на достижение цели собственной правовой нормы, проблема «вычленения» действия правового фактора. В практике конкретных социально‑правовых исследований наметилось несколько путей ее решения.

Первый путь состоит в разработке более точных количественных показателей, характеризующих меру воздействия собственно правовой нормы. Так, чтобы вычленить общепревентивное воздействие норм, предусматривающих различную ответственность (дисциплинарную, административную, уголовную), достаточно определить, какое число лиц воздерживается от соответствующих нарушений именно вследствие установленной ответственности и какое число нарушает предписания, несмотря на нормы об ответственности. Но получение таких данных возможно лишь при выявлении средствами социологии истинных мотивов поведения людей. Попытки такого рода предпринимались в процессе исследования эффективности общественного воздействия различных правовых санкций (страх наказания, по данным указанных исследований, удерживает от правонарушений в среднем от 12 до 25 % опрошенных). Однако познавательная ценность подобных выводов проблематична, поскольку в настоящее время социология не располагает надежными процедурами, которые давали бы возможность на основании осознанных оценок и намерений, вербально выраженных ориентаций выявить истинные ценности ориентации личности и отделить их от декларативных.

Определенную пользу в сложившейся ситуации может принести метод экспертных оценок, который был использован, в частности, в исследовании «Эффективность юридической ответственности за незаконную охоту», осуществленном в свое время во ВНИИСЗ. Обширной группе экспертов, в которую входили охотники, охотоинспектора, а также нарушители правил охоты (браконьеры), было предложено назвать общее число известных им охотников и затем подразделить их на три группы: охотники, не нарушающие правил охоты вследствие внутренней убежденности; охотники, не нарушающие эти правила вследствие установленной ответственности; охотники, нарушающие правила охоты. В результате показатель общепревентивного воздействия ответственности за незаконную охоту (отношение числа лиц, воздерживающихся от совершения браконьерских действий вследствие установленной за их совершение ответственности, к общ ему числу лиц, склонных к совершению таких действий) оказался равным 71,6 %. Иначе говоря, из каждых трех охотников, склонных к нарушениям правил охоты, двое не совершают их вследствие установленной ответственности. Нет сомнения, что по мере совершенствования социологических процедур описанный способ вычленения найдет более широкое применение в исследованиях эффективности правовых норм.

Другой путь вычленения роли правового фактора основан на использовании метода, основанного на единственном различии, идея которого была предложена Дж. Ст. Миллем. Основное правило этого метода сформулировано им следующим образом: «Если случай, в котором исследуемое явление наступает, и случай, в котором оно не наступает, сходны во всех обстоятельствах, кроме одного, то это обстоятельство, в котором одном и только одном разнятся эти два случая, есть следствие или причина, или необходимая часть причины явления». Применительно к задачам изучения эффективности правовых норм данный метод может быть интерпретирован следующим образом. Если вследствие действия некоторых факторов – а, б, в, г (где г – правовая норма) – получен результат д, е, а при изменении г1 и постоянстве всех других факторов результат стал д, е1, то имеются основания для вывода, что результат изменился именно под воздействием правовой нормы. Таким образом, практическая реализация этого метода возможна в тех случаях, когда сходные общественные отношения регулируются разными правовыми нормами. Тогда, зафиксировав результаты действия каждой нормы, можно сделать выводы об их эффективности.

Существует ряд типичных ситуаций, в которых можно использовать метод единственного различия. Наиболее простой для измерения эффективности является ситуация, при которой те или иные нормы претерпевают какие‑либо изменения. Замер показателей достижения целей «до» и «после» внесения таких изменений и позволяет в подобных случаях вычленить меру воздействия прежней и новой нормы. Другая ситуация, где возможно применение метода, основанного на единственном различии, характеризуется наличием общих и специальных норм, регулирующих сходные общественные отношения.

Задача вычленения существенно усложняется, когда приходится иметь дело не с одним‑двумя вариантами правового регулирования, а со значительно большим их числом. Подобная ситуация возникает при изменении локальных правовых норм, широко распространенных, в частности, в области регулирования трудовых отношений. Посредством локальных норм, утверждаемых работодателями по согласованию с соответствующим выборным профсоюзным органом организации, регулируются, например, условия и порядок выплаты вознаграждения по итогам годовой работы организаций (ст. 84 КЗоТ РФ). Правовой фактор в подобных случаях перестает быть неизменным и постоянным, а начинает принимать столько значений, сколько вариантов локальных норм изучается. Вычленение его действия требует использования специального аппарата математической статистики.

Первоначальным условием решения задачи является в таких случаях максимально возможное выравнивание иных (кроме правового) факторов, воздействующих на изучаемый процесс. Так, одна из целей выплаты годового вознаграждения заключается в снижении текучести кадров. Известно, однако, что ее состояние наряду с выплатой вознаграждения определяется целым рядом других факторов. Чтобы элиминировать их влияние, в исследовании, осущественном во ВНИИСЗ, была первоначально выделена группа из 44 предприятий, выравненных по основным параметрам, определяющим текучесть (условия труда, его организация, техническая вооруженность, размер фондов заработной платы и материального поощрения в расчете на одного работающего и т. д.), и отличающихся одним показателем – средним размером годового вознаграждения, соотнесенным с годовой заработной платой работников. После «наполнения» показателей соответствующей информацией появляется возможность использовать приемы количественного измерения связи между изучаемыми признаками. Основным из них является корреляционный анализ, применение которого позволяет количественно выразить как интенсивность (тесноту) связи между признаками, так и степень влияния различных факторов. Тесноту корреляционной связи между размером вознаграждения и текучестью на 44 обследованных предприятиях характеризует линейный коэффициент корреляции: ч = –0,41. Уже на основании данного значения ч можно сделать вывод, что между размером вознаграждения и текучестью действительно существует обратная связь (чем больше вознаграждение, тем меньше текучесть), но связь эта недостаточна (возможные значения ч находятся в пределах плюс‑минус 1, причем с приближением к 1 связь усиливается).

Для определения же «веса» вознаграждения в общем объеме факторов, воздействующих на процесс текучести, необходимо составить и решить корреляционное уравнение. С учетом фактических данных для 44 предприятий уравнение приняло следующий вид (уравнение гиперболы):

где х – значение размера вознаграждения (в процентах к годовому заработку),

Ух – теоретическое значение текучести, изменяющееся вследствие воздействия на нее фактора х.

Таким образом, когда х=1 % (вознаграждение выплачивается в минимальном размере), текучесть составляет 28,964 %. При увеличении значения х до 6 % (максимально высокий размер вознаграждения для данной группы предприятий) текучесть уменьшается до 12,889 % и, следовательно, именно в этих пределах (от 28–29 % до 12–13 %) вознаграждение в среднем в состоянии регулировать процесс текучести на обследованных предприятиях.

Таковы основные пути решения проблемы вычленения правового фактора в исследованиях эффективности правовых норм. Ее решение позволяет ответить на один из главных программных вопросов исследования – вопрос о том, какова степень эффективности изучаемой нормы. И если выясняется, что она недостаточна, необходимо перейти к следующему этапу исследования – выяснению причин подобного положения и определению путей их устранения. На методическом уровне ответ на данный программный вопрос требует:

1) выдвижения гипотез о недостаточной эффективности правовых норм;

2) проверки указанных гипотез – разработки способов и приемов сбора, обработки и анализа социально‑правовой информации;

В социологической литературе различают гипотезы описательные и объяснительные – в зависимости от того, ограничивается ли гипотеза предположением о существовании связей или же выделяет причины и следствия. Описательные гипотезы в исследованиях эффективности – это, главным образом, гипотезы на количественные соотношения, которые встречаются при изучении того или иного объекта. Например, в одном из исследований эффективности санкций за нарушение хозяйственных договоров было выдвинуто предположение, что объем недопоставки продукции зависит от величины и сложности предприятия. Очевидно, что познавательная ценность такой гипотезы невелика. Ведь совершенно ясно, что с ростом предприятия растет число потребителей, усложняются и расширяются хозяйственные связи и, соответственно, увеличивается вероятность их нарушения.

В отличие от описательных гипотез объяснительные гипотезы – это предположения о причинно‑следственных зависимостях в изучаемых процессах. Формулируя их, нельзя, следовательно, ограничиваться простыми количественными соотношениями, характеризующими объект исследования, а нужно попытаться объяснить, почему происходит так, а не иначе, какие факторы определяют именно такое, а не иное соотношение данных в исследуемом объекте. Именно объяснительным гипотезам принадлежит поэтому ведущая роль в раскрытии причин недостаточной эффективности правовых норм. Приведем пример квалифицированно сформулированной объяснительной гипотезы опять‑таки санкций за нарушение хозяйственных договоров. Установив факт недостаточной эффективности одного из видов таких санкций – неустойки за недопоставку продукции, исследователь выдвинул следующую гипотезу: «Неустойка не обеспечивает успеха в борьбе с виновными нарушениями договора в силу недостатков, присущих ей как виду имущественной ответственности: а) недостаточен размер неустойки; б) недостаточна связь между уплатой неустойки предприятием и материальными интересами коллектива; в) недостаточна связь между уплатой неустойки предприятием и материальными интересами работников, виновных в срыве поставок». Проверка данной гипотезы позволяет, не ограничиваясь фиксацией взаимосвязей, лежащих на поверхности явления, проникнуть в глубь его, вскрыть причины недостаточной эффективности неустойки.

Основой выдвижения гипотез о недостаточной эффективности правовых норм является социальный механизм действия права. Его действие начинается с момента издания актов, содержащих в себе нормы права. Это прежде всего информационное, воспитательное воздействие права, это в конечном счете формулирование правового сознания, которое является регулятором поведения в правовой сфере. Данное воздействие способствует формированию определенных социальных установок, ценностных ориентаций, направленности личности, объективируясь в конечном счете в ее поведении. Такая объективация правовых норм в поведении может происходить в двух вариантах: либо люди сообразуют свое поведение с нормой, либо их поведение нарушает норму. Второй вариант предусматривает применение государством к нарушителям мер принуждения (санкций), которые призваны устранить отклонения в поведении. Избрание первого варианта поведения в случаях, наиболее значимых с точки зрения государства, особо поощряется. Поведение, соответствующее норме, всегда свидетельствует о достижении ее непосредственной, «юридической» цели и является необходимым условием достижения более отдаленных социальных целей. Таким образом, основными элементами процесса правового воздействия, от которых зависит эффективность нормы, являются: сама норма, реализация правовых предписаний, правосознание. Соответственно, и гипотезы, объясняющие недостаточную эффективность норм, должны быть связаны, прежде всего, с качеством этих элементов механизма правового воздействия.

Поскольку качество правовых норм, как было показано выше, определяется самыми разнообразными условиями, относящимися к сфере права, политики, экономики, управления и т. д., постольку методика исследования их эффективности должна предусматривать выдвижение соответствующих гипотез, если есть основания считать, что изучаемые нормы не отвечают указанным условиям. В практике конкретных исследований эффективности накоплен определенный опыт формулирования гипотез, связанных главным образом с закономерностями правового регулирования, соблюдением правил законодательной техники, иными словами, с собственно «юридическими» условиями эффективности. В исследованиях эффективности различных видов ответственности гипотезы формулируются обычно с учетом важнейшего принципа любой юридической ответственности – ее неотвратимости: в качестве причины неэффективности того или иного изучаемого вида ответственности предположительно рассматривается несовершенство правовых норм, обеспечивающих реализацию принципа неотвратимости. Вместе с тем посредством только подобных гипотез все причины несовершенства правовой нормы в ряде случаев выявить не удается, поскольку они могут быть связаны с нарушением иных, неправовых закономерностей, причем чаще всего принципов и закономерностей науки управления. Весьма актуальным и существенно расширяющим сферу исследовательского поиска является, поэтому такой подход к выдвижению гипотез, при котором учитывались бы указанные закономерности и причины.

Поскольку процесс реализации правовых предписаний – это процесс взаимодействия субъекта права с правовой нормой, протекающий в определенных социальных условиях, постольку объяснительные гипотезы могут быть связаны с правовой нормой (ее реальность, четкость формулировок, непротиворечивость и т. д.), субъектами права (главным образом с их юридической квалификацией); социальными условиями, в которых норма реализуется. Среди последних целесообразно выделить как факторы, способствующие реализации правовых предписаний, т. е. стимулы (например, соответствие содержания нормы интересам субъектов права, четкая система поощрений за реализацию предписаний и наказаний за их неисполнение и т. д.), так и факторы, препятствующие этому, т. е. антистимулы (например, опасение того, что реализация правового предписания приведет к неблагоприятным последствиям для субъекта). Гипотезы, объясняющие недостаточный уровень реализации тех или иных норм в конкретных исследованиях, отражая специфику изучаемых норм, охватываются вместе с тем рассмотренными общими положениями. Так, В.Д. Шахов, изучая причины недостаточного применения судами норм о материальной ответственности должностных лиц в случаях увольнения или перевода с явным нарушением закона (ст. 214 КЗоТ РФ), выдвинул следующие гипотезы:

а) несовершенство процессуальной формы реализации ответственности;

б) нечеткость понятия «явное нарушение закона»;

в) нежелание судей портить отношения с должностными лицами;

г) недостаточный опыт работы судей и прокуроров;

д) большая загруженность судей и прокуроров работой.

Нетрудно заметить, что первая и вторая гипотезы касаются качества правовой нормы, четвертая – субъектов правоприменения, а третья и пятая – антистимулов в их работе.

Как известно, категория «правосознание» включает в себя весьма широкий круг понятий. Однако для исследования эффективности правовых норм обычно достаточно использования двух из них: категорий «знание» норм права и «отношение» к ним, поскольку именно эти категории определяют реальное поведение людей в ситуациях, урегулированных правом. Конкретно необходимо получить, как правило, данные, характеризующие:

а) осведомленность (информированность) соответствующих лиц о праве (и в первую очередь об изучаемых нормах);

б) оценку конкретных правовых норм, отношение к этим нормам;

в) поведение индивидов в его соотношении с имеющейся суммой правовых знаний и оценками этих знаний.

С учетом этих задач и выдвигаются соответствующие гипотезы.

Следует подчеркнуть, что всестороннее исследование проблемы недостаточной эффективности правовых норм требует, по общему правилу, выдвижения гипотез, касающихся всех трех основных звеньев механизма правового воздействия – правовых норм, их реализации и состояния правосознания.

Проверка выдвинутых гипотез включает в себя ряд последовательных операций, объединенных общей целью – подтвердить или опровергнуть предположения о причинах недостаточной эффективности правовых норм. Для этого обычно необходимо:

1) осуществить эмпирическую интерпретацию понятий, содержащихся в гипотезах, и разработать систему их показателей;

2) установить источники получения социально‑правовой информации, методы и процедуры для ее сбора;

3) определить выборочную совокупность объектов исследования и доказать ее репрезентативность;

4) собрать необходимую информацию и обработать ее;

5) провести содержательный анализ полученной информации, на основе которого и подтвердить либо опровергнуть выдвинутые гипотезы.

Все указанные операции выполняются по правилам, разработанным в общей методике социологических исследований. Вместе с тем специфические задачи исследования эффективности правовых норм, а также специфика изучаемой области явлений обусловливают ряд особенностей проверки гипотез в исследованиях подобного рода.

Основное требование, предъявляемое к процедуре эмпирической интерпретации понятий, состоит в том, чтобы эмпирически фиксируемые признаки (операциональные определения) отражали содержание именно того понятия, которое «переводится» на язык эмпирики. Поиск адекватных операциональных определений требует логического анализа объекта исследования, строгого формулирования исходных понятий, отчетливого представления о формах их проявлений в реальной действительности. Чтобы с операциональными определениями можно было осуществлять количественные расчеты, их необходимо затем выразить в системе показателей.

Так, одна из гипотез в проведенном во ВНИИСЗ исследовании «Эффективность норм об ответственности за поставку недоброкачественной продукции» была сформулирована следующим образом: изучаемые нормы недостаточно эффективны вследствие того, что юридическая служба предприятий‑получателей недостаточно использует установленные законом санкции за поставку брака. Для ее проверки нужно очевидно: а) определить показатели эффективности санкций; б) разработать показатели, характеризующие деятельность юридической службы; в) сопоставить первые и вторые. Общая цель юридической службы в данной области состоит в том, чтобы добиться взыскания санкций с поставщиков в каждом случае поставки недоброкачественной продукции. Отсюда вытекает общий показатель уровня использования санкций: P=N/N1, где N – число фактических взысканий, N – число возможных взысканий. Учитывая, что общий показатель не может достаточно полно отразить всех сторон работы юридической службы, были введены два дополнительных показателя, характеризующих ее активность и квалифицированность. Под активностью понимается использование санкций в каждом необходимом случае, под квалифицированностью – законное и обоснованное применение санкций. Показателями здесь выступают следующие отношения: Р =N /N1, где N2 – число предъявленных претензий, N1 – число недоброкачественных поставок; P2=N3/N2, где N, – число удовлетворенных претензий и исков, N2 – число предъявленных претензий и исков. Возможные значения всех показателей находятся в пределах от нуля до единицы, причем с приближением к последней улучшаются. Условие подтверждения гипотезы на операциональном уровне: более высоким показателям работы юридической службы должны соответствовать более высокие показатели эффективности действия санкций. При проверке гипотеза нашла подтверждение: во‑первых, чем лучше юридические службы предприятий‑получателей реализуют нормы об имущественной ответственности (Р2 = 1), тем меньше брака им поставляется (в 3–9 раз меньше по сравнению с предприятиями, отказавшимися от использования санкций (Р2 = 0); во‑вторых, полная реализация ответственности обеспечивает существенное снижение поставок брака – на отрезке в три года почти в 2 раза. Систематический же отказ от реализации соответствующих норм приводит к росту количества (стоимости) поставляемого брака.

Гипотезы о причинах недостаточной эффективности правовых норм при всем их разнообразии строятся в общем по одной логической схеме: они требуют ответа на вопрос о том, влияет ли некоторое явление (гипотетическая причина) на другое явление – эффективность правовой нормы (гипотетическое следствие). Поскольку как факторы, гипотетически влияющие на эффективность правовой нормы, так и сама эффективность выражены через систему показателей в количественной форме, постольку и анализ информации сводится обычно к поиску взаимосвязей между указанными количественными показателями. Решение этой задачи возможно лишь при условии использования методов статистики при изучении массовых общественных процессов. В статистике имеется достаточно обширный арсенал таких методов, из которых наибольший интерес с точки зрения проверки гипотез в исследованиях эффективности представляют различные виды группировок, а также корреляционный и факторный анализ.

На основе результатов проверки гипотез о недостаточной эффективности изучаемых норм осуществляется выработка рекомендаций по повышению их эффективности.

Поскольку гипотезы, как было показано выше, касаются обычно содержания правовых норм, условий их реализации, правосознания тех или иных категорий граждан, постольку и рекомендации затрагивают, как правило, эти звенья механизма правового регулирования.

Рекомендации по совершенствованию норм могут иметь самый разнообразный характер. Но логическая схема, на которой они базируются, в принципе едина: доказано, что такая‑то норма (или система норм) недостаточно эффективна по причине таких‑то дефектов в ней. Следовательно, устранив обнаруженные дефекты, мы повысим ее эффективность. Например, при изучении эффективности имущественной ответственности за поставку недоброкачественной продукции было установлено, что эта ответственность локализуется главным образом на юридическом лице – предприятии, не доходя, как правило, до конкретных его работников, виновных в выпуске брака. Необходимой связи, обеспечивающей трансформацию гражданско‑правовой ответственности предприятия в материальную ответственность его работников, нет. В то же время было доказано, что на тех предприятиях, где ответственность за выпуск недоброкачественной продукции в большинстве случаев доводится до непосредственных виновников ее выпуска, эффективность действия соответствующих норм существенно повышается. Эти выводы, основанные на проверке гипотезы, легли в основу ряда конкретных предложений по совершенствованию механизма ответственности.

Уровень реализации правовых норм определяется различными факторами и, соответственно, рекомендации по этому поводу сводятся обычно к нейтрализации факторов, которые оказывают на процесс отрицательное влияние, и усилению факторов, воздействующих положительно. Установив, например, что результаты деятельности юридической службы предприятий по реализации имущественных санкций в значительной степени зависят от уровня квалификации юрисконсультов, стажа их работы, показателей и условий их премирования, размера заработной платы, авторы исследования внесли соответствующие организационно‑правовые рекомендации.

Рекомендации по повышению правосознания и правовой культуры вносятся в тех случаях, когда в процессе исследования обнаруживается, что его уровень у лиц, исполняющих или применяющих нормы права, а также согласующих с их предписаниями свое поведение, недостаточен. Необходимый уровень правосознания определяется особенностями субъектов права и их правовым положением. Задача состоит в том, чтобы обеспечить соответствие между необходимым и фактически имеющимся уровнем правосознания. Так, в одном из исследований было установлено, что 79 % хозяйственных руководителей постоянно встречаются в своей деятельности с теми или иными правовыми вопросами. В то же время правовые знания в процессе вузовской подготовки получили лишь 55 % из них, более половины не углубляют эти знания в процессе работы. Отсюда ясно, что уровень их правовых знаний далек от общественно необходимого, диктуемого правовым положением руководителя. Это обстоятельство отчетливо осознают и сами руководители: 95,7 % опрошенных считают необходимым пополнить багаж своих правовых знаний. Рекомендации, вытекающие из приведенных данных, совершенно очевидны: необходимо существенно улучшить правовую подготовку хозяйственного руководителя в процессе как вузовского, так и послевузовского обучения.

Одним из основных достижений исследований эффективности законодательства советского периода является накопление серьезных методических наработок, обогативших методологию правоведения. Здесь можно выделить два наиболее крупных направления, каждое из которых получило определенное развитие в рамках конкретно-социологических исследований эффективности законодательства.

Первый и основной подход к измерению эффективности законодательства основывался на методологии распространенных на Западе, и прежде всего в США, так называемых оценочных исследований, направленных на оценку различного рода социальных программ. Исходя из принятой в советской юридической науке трактовки права как средства достижения внешних по отношению к нему социальных целей, норма законодательства вполне могла рассматриваться как некая социальная программа, направленная на реализацию соответствующих социальных целей. Поэтому для оценки ее эффективности могла использоваться методология оценочных исследований, осуществленных по типу целевой модели, для которой характерны "тщательное формулирование целей программы, перевод выделенных целей в измеряемые переменные, уточнение аудитории программы, выбор экспериментального плана, пре- и (или) посттестирование, анализ результатов измерения для определения степени реализации целей и внесение изменений в циклические программы"1.

Конечно, при таком подходе терялась собственно правовая специфика проблем, игнорировались значение и ценность права как особого социального регулятора. Но это были издержки теоретического, а не методического характера. В методическом же отношении в ходе проводившихся конкретно-социологических исследований эффективности законодательства была проделана большая и важная работа по освоению современных приемов исследований, углублению и развитию социологической культуры правоведения. И прежде всего следует отметить овладение юристами системой приемов экспериментального анализа, о чем свидетельствуют многочисленные исследования, осуществленные на основе методологии эксперимента "экс-пост-факто".

Речь идет о ретроспективном естественном эксперименте, суть которого состоит в интерпретации естественно сложившейся в прошлом ситуации в качестве экспериментальной, когда событие прошлого (принятие правовой нормы) интерпретируется как ввод в действие экспериментального фактора.

В исследованиях эффективности законодательства эксперимент "экс-пост-факто" может быть применен в тех случаях, когда на практике сложились и функционировали в течение

определенного времени различные способы законодательного регулирования одних и тех же (или сходных по своей природе) общественных отношений. Подобные ситуации возникают при следующих условиях: 1) когда изменилось законодательное регулирование, но объект регулирования существенных изменений не претерпел (здесь у исследователей появляется возможность сравнения на основе методологии последовательного эксперимента состояний изучаемого процесса "до" и "после" введения в действие новой нормы); 2) когда сходные общественные отношения регулируются различными нормами, т. е. имеющие место на практике различия в законодательном регулировании не обусловлены различиями в объектах регулирования (в этих случаях может быть использована методология параллельного эксперимента).

В качестве примера исследования, основанного на параллельном эксперименте "экс-пост-факто", можно сослаться на исследование эффективности норм об управлении качеством продукции1. Сравнивались показатели качества продукции на предприятиях, внедривших комплексную систему управления качеством продукции (экспериментальная группа) и не внедривших ее (контрольная группа). Примером исследования, осуществленного по типу повторного эксперимента, является, в частности, исследование эффективности локальных норм, регламентирующих выплату вознаграждения по итогам годовой работы предприятия2. Эффективность норм определялась путем сравнения состояния текучести кадров (так как основная цель данных норм состояла в уменьшении текучести кадров) "до" и "после" введения в действие норм о вознаграждении.

Основные методические требования, предъявляемые к экспериментальным исследованиям "экс-пост-факто", - это требования представительности и чистоты исследования. Проблема представительности эксперимента "экс-пост-факто" представляет собой частный случай более общей проблемы репрезентативности любого социологического исследования. Она решается путем строгого определения выборочной совокупности объектов наблюдения на основе специальных методов математической статистики. Чистота эксперимента зависит от степени нейтрализации влияния побочных факторов на ход и результаты эксперимента. В экспериментальном исследовании "экс-пост-факто" чистота достигается прежде всего путем правильного выбора объекта наблюдения.

Какую бы теоретическую парадигму исследований эффективности законодательства мы ни избрали, методическую основу этих исследований всегда будет составлять методология экспериментального анализа, поскольку лишь она позволяет вычленить меру воздействия на общественные процессы изучаемого фактора, т. е. нормы законодательства, об эффективности которой идет речь. В методическом отношении разница будет лишь в подходе к выбору показателей, характеризующих влияние норм на состояние общественных отношений и динамику общественных процессов.

Поясним это на одном из приведенных выше примеров. Возьмем вопрос о качестве производимой продукции, который был и остается актуальным. С позиций предлагаемого нами подхода эффективность соответствующих норм законодательства не может сводиться к степени повышения качества продукции под влиянием действия этих норм. В то же время повышение качества является показателем того, что правовая регламентация данной сферы хозяйственной жизни адекватно отражает ее объективные потребности, что нормы нашли и поддерживают тот баланс интересов участников регулируемых отношений, который обеспечивает нормальное развитие этих отношений.

В общем виде можно сказать, что повышение качества продукции, рост эффективности производства, наполнение товарами потребительского рынка и т. д. и т. и. - это не цель правового регулирования, а его результат, причем побочный по отношению к собственно правовым целям, заключающимся в обеспечении свободного развития общественных отношений. Свобода как высшая социальная ценность самодостаточна. И свобода в хозяйственных отношениях нужна уже потому, что это свобода, а не потому, что необходимо иметь много товаров хорошего качества. Вместе с тем исторический опыт убедительно показал, что только свободное развитие человеческой активности может обеспечить нужное для общества качество и количество товаров.

В этом смысле мы можем и должны пользоваться такого рода показателями для оценки эффективности правового регулирования. Мы называем эти показатели показателями пассивной конфликтности ситуации, поскольку их недостаточный уровень в косвенной форме свидетельствует о том, что действие нормы не обеспечивает нужного обществу баланса интересов и, следовательно, эти интересы находятся в конфликте. Они должны быть дополнены другими показателями, характеризующими меру активной, а также латентной и потенциальной конфликтности исследуемых отношений. Ведь если в результате действия тех или иных норм законодательства качество производимой продукции повышается, но большинство работников в той или иной форме заявляют свое несогласие с требованиями норм, последние не могут считаться эффективными, поскольку они не обеспечивают согласования интересов.

Таким образом, и при предлагаемом подходе исследователю важно знать, какова динамика, например, состояния качества товаров и как она связана с введением в действие соответствующих норм законодательства. А такое знание может быть получено лишь на основе методологии экспериментального анализа.

В современных условиях использование методологии экспериментального анализа и, в частности, параллельного эксперимента "экс-пост-факто" для изучения эффективности законодательства приобретает особое значение в связи с образованием после распада Союза ССР независимых государств, которые проводят самостоятельную законодательную политику, являющуюся в то же время сопоставимой по целому ряду принципиальных положений. Каким образом, например, способ приватизации или те или иные варианты налогообложения повлияли и продолжают влиять на положение дел в экономической сфере в России, Украине, других республиках бывшего СССР? Сравнительный анализ этих процессов в названных государствах, по сути, приобретает характер экспериментального благодаря высокой степени исторически сложившейся общности исходных социально-экономических и политических условий, что обеспечивает достаточную чистоту подобного "эксперимента". То же самое можно сказать и применительно к субъектам Российской Федерации, в законодательстве которых проявляется немало своеобразия при высокой степени общности условий формирования и реализации соответствующих нормативно-правовых актов.

В последние годы в нашей юриспруденции наблюдается заметный интерес к проблемам сравнительного правоведения, в орбиту которого включилось законодательство стран СНГ, а также субъектов Российской Федерации. Однако основной ак-Цент при этом обычно делается на изучении текстов однопред-Метных законопроектов и принятых законодательных актов. Гораздо меньше внимания уделяется сравнительному анализу Практики реализации принятых нормативно-правовых актов. Между тем очевидно, что лишь сравнительное изучение эф-

фективности действующего законодательства, основанное на грамотном применении методологии экспериментального анализа, позволит в конечном счете определить оптимальный вариант правового регулирования. Организация таких сравнительных юридико-социологических исследований хотя бы в масштабах Российской Федерации, создание информационного банка данных о результатах исследований, учет соответствующей информации в деятельности депутатов, постоянных комиссий и комитетов Государственной Думы, представительных органов субъектов Федерации существенным образом усилили бы научное обеспечение законотворческого процесса, способствовали бы повышению качества и эффективности законодательства1.

Другое направление методологии изучения эффективности законодательства, которое также получило определенное развитие в нашей социологии права, связано с использованием методологии экспертных оценок. В рамках такого подхода был, в частности, предложен (применительно к проблеме эффективности законодательства) ряд методических приемов, позволяющих в какой-то мере преодолеть известный субъективизм исследований, основанных на использовании экспертных оценок2. Методология экспертных оценок широко применялась при изучении эффективности законодательства, и этот опыт, несомненно, должен быть учтен в современных исследованиях.

Эффективность правового регулирования. Механизм правового регулирования нацелен на достижение определенного социального результата, получение того эффекта, к которому законодатель сознательно стремился при введении в действие соответствующей правовой нормы. Поэтому, рассматривая вопрос о механизме правового регулирования, нельзя не остановиться хотя бы в самых общих чертах и на проблемах его эффективности. Следует подчеркнуть, что, говоря об эффективности механизма правового регулирования, видимо, прежде всего надо исходить из того, что речь идет о свойстве, присущем его нормативной основе, которое может либо реализоваться с помощью соответствующих правовых средств в процессе правового регулирования, либо нет.

Проблема эффективности механизма правого регулирования является частью более широкой проблемы - эффективности права. В целом под эффективностью права понимается результативность правового воздействия. Она характеризуется прежде всего отношением между фактическим результатом действия юридических норм и той социальной целью, для достижения которой эти нормы были изданы.

В этом определении отражен лишь тот общий подход, на основе которого ведутся исследования эффективности права.

В различных конкретных разработках вопрос об эффективности права раскрывается с разных сторон.

Так, вопрос об эффективности права может быть рассмотрен с точки зрения его социальной эффективности. В целом оценка социальной эффективности права исходит из характеристики права с "качественной" стороны. С этой точки зрения эффективность права выражается в том, в какой мере достигается стратегическая цель права как регулятора - обеспечиваются организованность и порядок в общест венной жизни. Общим показателем социальной эффективности права выступает здесь его социальная результативность, его ценностный эффект в организации социальной жизни и под этим углом зрения состояние законности, уровень правопорядка.

Возможна ли количественная оценка социальной эффективности права?

Такая оценка возможна, когда в качестве исходного момента при определении ряда основных параметров социальной эффективности права используется показатель, который с фактической стороны свидетельствует о том, достигли или нет данные нормы нужного эффекта.

В этом случае речь идет о фактической эффективности, которая выражается соотношением между фактически достигнутым, действительным результатом и той непосредственной, ближайшей целью, для достижения которой были приняты соответствующие нормы. Здесь непосредственная, ближайшая цель правовых норм является эталоном оценки их эффективности.

Сопоставляя непосредственные цели правовых норм с фактическим результатом их действиям, можно количественно, математически измерить их эффективность. Причем полученный количественный математический результат может быть как положительным, так и отрицательным. Последний свидетельствует об отсутствии социальной эффективности права.

Без определения фактической эффективности невозможно и определение социальной эффективности. Вместе с тем, социальная эффективность не исчерпывается измерением фактической эффективности.

Для характеристики эффективности права с качественной стороны используют, наряду с фактической эффективностью, и некоторые другие критерии, в частности, обоснованность и целесообразность, полезность и экономичность.

Обоснованность и целесообразность - это условия и требования, осуществление которых необходимо для того, чтобы нормы права достигали высокого положительного результата в процессе регулирования. Чем обоснованнее и целесообразнее содержание правовых норм, тем более они эффективны. Эта сторона оценки социальной эффективности касается прежде всего правотворчества - какова степень научной обоснованности норм, их соответствия потребностям общественного развития, своевременность их издания; степень учета общественного мнения; учтены ли законодателем все возможные последствия разрабатываемых норм и т.д.

Экономичность - это положительная эффективность (полезность) юридических норм, которая уточнена с учетом количества затраченной на всех стадиях механизма правового регулирования, материальных средств, человеческой энергии, времени, а также иных показателей.

Одним из важных общих показателей социальной эффективности права являются результативность работы юридических органов, состояние юридической практики, выявленные в ней недостатки и трудности в решении юридических вопросов, фактические возмож ности юридических органов в их преодолении.

Проблема эффективности права рассматривается и с сугубо юридической стороны, как результативность самой юридической формы. С этой точки зрения представляет особый интерес ответ на вопрос, какова действенность, результативность всей совокупности юридических средств, включенных в механизм правового регулирования, насколько эффективны тот или иной способ, метод, тип регулирования, используемые в данном случае.

Например, решение какого-то экономического вопроса требует предоставления тем или иным лицам субъективных прав. В каком порядке их эффек тивнее предоставить - общедозволительном или разрешительном? Какой метод регулирования - административный или гражданский - в данном случае наиболее оптимален? Важно также нахождение оптимальных средств и приемов юридической техники, всемерное использование кодификаций, передовых способов обработки законодательных текстов, юридическая точность и доступность нормативных актов.

Результативность правового регулирования во многом зависит от эффективности правоприменительных актов. Включенные в механизм правового регулирования, эти акты призваны обеспечить его четкую работу. Правоприменительные акты являются важным средством для достижения тех целей (конкретных и перспективных), которые стоят перед нормой права. Таким образом, у правоприменителя не может быть каких-либо иных, не предусмотренных правом целей.

Отсюда измерять эффективность правоприменительных актов следует так же, как и эффективность правовых норм, сопоставляя фактически достигнутый результат их действия с целями соответствующих правовых норм.

Вместе с тем не во всех случаях можно говорить о социальной эффективности актов применения права. Все зависит от применяемой нормы, ее содержания. Так, многие нормы содержат императивные веления, требующие от правоприменителя принятия однозначного решения. Например, предоставить отпуск несовершеннолетнему ровно на 1 месяц. Здесь роль правоприменителя сводится к пассивному проведению в жизнь воли законодателя. От него не требуется творческого подхода к реализации данной нормы, лишь качественное ее применение.

Следовательно, качественное применение подобных норм способно обеспечить лишь их юридическую эффективность, но не повлиять на их социальную эффективность, на степень достижения социальных целей норм. Правоприменение здесь в основном сливается с такой формой реализации права, как исполнение, с той только разницей, что предполагает в данном случае издание правоприменительного акта.

Иную ситуацию можно наблюдать при применении норм, дающих свободу усмотрения правоприменителю (относительно-определенных, диспозитивных норм). В этом случае результаты индивидуального регулирования могут существенно отразиться на степени достижения целей применяемых норм, внести определенный вклад в общую эффективность правового регулирования.

Так, конкретизируя наказание, расширительно или ограничительно толкуя норму, уточняя содержание прав и обязанностей у конкретных лиц, правоприменительное решение творчески влияет на социальный эффект правового регулирования. Здесь происходит приращение степени достижения цели нормы за счет наиболее целесообразного ее применения. В этом случае можно говорить о социальной эффективности правоприменительных актов, а для ее определения необходимо установить ту долю результата, которую дает индивидуальное регулирование (правоприменение в сопоставлении с целью правовой нормы).

Эффективность правоприменительных актов зависит от их юридической и фактической обоснованности, от качества применяемого нормативного акта, законности и действенности их содержания, полноты учета всех возможных последствий, целесообразности, а также от качества организации принятия решения и его реализации.

Измерение социальной эффективности права должно прежде всего исходить из оценок права с качественной стороны.

Вместе с тем существуют особенности в показателях эффективности права в зависимости от того, какие функции - регулятивные или охранительные - подвергаются оценке. Эффективность регулятивных функций права тесно связана с результативностью социально-экономических, политических мероприятий, облекаемых в правовую форму. Здесь количественное измерение эффективности может полу чить выражение в точных экономических и иных социальных показателях. Необходимо только вычленить из этих показателей тот эффект, который достигнут именно с помощью юридических средств.

Эффектность правоохранительной функции права выражается главным образом в показателях, характеризующих состояние правопорядка - динамика правонарушений, результативность санкций и т.п.

Данные, получаемые в результате изучения эффективности права, являются основой для его дальнейшего совершенствования. По своему значению эти данные служат важнейшим каналом обратной связи между законодательством и практикой его применения.

Задача определения эффекти вности той или иной правовой нормы может быть решена еще на стадии ее разработки. Для этого нередко прибегают к ее опытной проверке, к постановке правового эксперимента. Его конечная цель заключается в выработке оптимально го, наиболее эффективного варианта правового регулирования.

Проведение правового эксперимента предполагает издание компетентными органами экспериментальных правовых норм. Их действие опробуется на экспериментальных объектах. Выделяют следующие признаки экспериментальной нормы: она во всех случаях имеет ограниченную сферу применения, является временной и носит поисковый характер.

Применение правового эксперимента имеет определенные границы. Так, ни при каких условиях не могут быть допущены эксперименты, ограничивающие конституционные права и свободы граждан, попадающих в сферу опыта, отрицательно влияющие на их материальные, духовные и иные интересы.

Можно выделить две основные группы методов исследования:

1) методы экспериментального анализа

2) методы экспертных оценок

Методы экспериментального анализа основаны на использовании различных видов эксперимента для выявления и оценки данных о степени эффективности законодательства.

Среди экспериментальных методов важное исследовательское значение имеет метод эксперимента "экс-постфактум". Под таким экспериментом имеется в виду ретроспективный естественный эксперимент, суть которого состоит в интерпретации естественно сложившейся в про­шлом ситуации в качестве экспериментальной, когда событие прошлого (принятие правовой нормы) интерпретируется как ввод в действие экспериментального фактора.

В качестве примера исследования, основанного на параллельном эксперименте "экс-постфактум", можно сослаться на проведенное ВНИИ советского законодательства (в рамках которого в течение почти двадцати лет функционировала лаборатория изучения эффективности законодательства, работавшая по заказам Министерства юстиции СССР) исследование эффективности норм об управлении качеством продукции. Сравнивались показатели качества продукции на предприятиях, внедривших комплексную систему управления качеством продукции (эксперментальная группа), и не внедривших ее (контрольная группа). Примером исследования, осуществленного по типу последовательного эксперимента "экс-постфактум", является, в частности, проведенное тем же институтом исследование эффективности локальных норм, регламентирующих выплату вознаграждения по итогам годовой работы предприятия. Эффективность норм определялась путем сравнения состояния текучести кадров (так основная цель данных норм состояла в уменьшении текучести кадров) до и после введения в действие норм вознаграждении

Основные методические требования, предъявляемые ко всем видам экспериментального исследования "экс-постфактум", - это требования представительности и чисто­ты исследования. Проблема представительности экспери­мента "экс-постфактум" - это частный случай более об­щей проблемы репрезентативности любого социологичес­кого исследования. Она решается путем строгого определения выборочной совокупности объектов наблюде­ния на основе специальных методов математической ста­тистики. Чистота эксперимента зависит от степени нейт­рализации влияния побочных факторов на ход и результаты эксперимента. В экспериментальном исследовании "экс-постфактум" чистота достигается прежде всего путем правильного выбора объекта наблюдения.

Поясним это на одном из приведенных выше приме­ров. Возьмем вопрос о качестве производимой продукции, который был и остается актуальным. С позиций предлага­емого нами подхода эффективность соответствующих норм законодательства не может сводиться к степени повыше­ния качества продукции под влиянием действия этих норм. В то же время повышение качества является показателем того, что правовая регламентация данной сферы хозяй­ственной жизни адекватно отражает ее объективные по­требности, что нормы нашли и поддерживают тот баланс интересов участников регулируемых отношений, который обеспечивает нормальное развитие этих отношений.

В общем виде можно сказать, что такие показатели, как повышение качества продукции, рост эффективности производства, наполнение товарами потребительского рынка и т.д., - это не цель правового регулирования, а его результат, причем побочный по отношению к собственно правовым целям, заключающимся в обеспечении своего развития общественных отношений. Свобода как высшая социальная ценность самодостаточна. И свобода в хозяйственных отношениях нужна уже потому, что это свобода, а не потому, что необходимо иметь много товаров хорошего качества. Вместе с тем исторический опыт убедительно показал, что только свободное развитие человеческой активности может обеспечить нужное для об-ва качество и количество товаров. В этом смысле мы можем и должны пользоваться такого рода показателями для оценки эффективности правового регулирования. Названные показатели - это показатели пассивной конфликтной ситуации, поскольку их повышенный уровень (сверх минимума) в косвенной форме свидетельствует о том, что действие нормы не обеспечивает нужного обществу баланса интересов и, следовательно, эти интересы находятся в конфликте. Показатели пассивной конфликтности должны быть дополнены другими показателями, характеризу­ющими меру активной, а также латентной и потенциальной конфликтности в исследуемых отношениях. Ведь если в результате действия тех или иных норм законодательства качество производимой продукции повышается, но большинство работников в той или иной форме заявляют об ущемлении их интересов и своем несогласии с требованиями норм, последние не могут считаться эффективными, поскольку они не обеспечивают надлежащего согласования интересов.

Исследователю важно знать, какова динамика, на­пример, состояния качества товаров и как она связана с введением в действие соответствующих норм законодательства. А такое знание может быть получено лишь на основе методологии экспериментального анализа.

В современных условиях использование методологии экспериментального анализа и, в частности, параллельного эксперимента "экс-постфактум" для изучения эффективности законодательства приобретает особое значение в связи с образованием после распада СССР независимых государств, которые проводят самостоятельную законодательную политику, являющуюся в то же время сопоставимой по целому ряду принципиальных положений. Большая степень сопоставимости при сравнении законодатель­ства этих государств обусловлена исторически сложившейся общностью социального, экономического, политического, культурного и т.д. контекста действия законодательства в постсоветском пространстве. Это обстоятельство позволя­ет при сравнении, например, налогового законодательства России и Белоруссии применять не просто методологию сравнительно-правового анализа, но по сути дела - ме­тодологию экспериментального анализа, причем при со­блюдении высокой степени чистоты подобного ""экспери­мента". То же самое можно сказать и применительно к субъектам Российской Федерации, в законодательстве ко­торых проявляется немало своеобразия при высокой сте­пени сопоставимости общих условий его реализации.

В последние годы в нашей юриспруденции наблюда­ется заметный интерес к проблемам сравнительного пра­воведения, в орбиту которого включается законодатель­ство стран СНГ. Однако основной акцент при этом обычно делается на изучении текстов однопредметных за­конопроектов и принятых законодательных актов. Между тем такой подход, безусловно, очень важный для совер­шенствования юридической формы законов, не слишком эффективен для оценки их социального содержания. Лишь сравнительный анализ практики реализации, а точнее - юридико-социологическое изучение эффективности дей­ствующего законодательства, основанное на грамотном применении методологии экспериментального анализа, позволит в конечном счете определить оптимальный вари­ант правового регулирования. Организация таких сравни­тельных юридико-социологических исследований хотя бы в масштабах РБ, создание информа­ционного банка данных о результатах исследований, обес­печение соответствующей информацией депутатов, представительных органов существенным образом усилили бы научное обеспечение законотворческого процесса, способствовали бы повышению качества и эффективности законодатель­ства.

В процессе изучения эффективности законодательства применяются и методы экспертных оценок.

При использовании этих методов необходимо в максимальной степени преодолеть тот субъективизм, который неизбежно присущ экспертным оценкам.

Методология экспертных оценок широко применялась при изучении эффективности законодательства в советский период, и этот опыт, несомненно, должен быть учтен в современных юридико-социологических исследованиях.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ Глава III ОБЩИЕ УСЛОВИЯ ЭФФЕКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ ПРАВОВЫХ НОРМ Глава IV МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ УРОВНЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ Глава V. МЕТОДИКА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПУТЕЙ ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ

1. ВЫЯВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМЫ

Данные о существовании социальной проблемы мож­но почерпнуть обычно из самых разнообразных источни­ков. Не стоит забывать, что важнейшими из них будут партийные и государ­ственные документы, в кᴏᴛᴏᴩых ставятся главные задачи общественного развития как на перспективу, так и на определенный промежуток времени (пятилетку, год и т. д.) Именно задачи, сформулированные в данных доку-

ментах, служат отправным пунктом при проведении ис­следований эффективности правовых норм. Так, в пар­тийных документах неоднократно указывалось на необходимость существенного улучшения качества про­изводимой продукции, повышения роли хозяйственных договоров и ответственности за их выполнение, совер­шенствования системы формирования и распределения фондов материального стимулирования. В решении по­ставленных задач видное место принадлежит праву. Ис­ходя из ϶ᴛᴏго, в 1971 - 1974 гг. во ВНИИСЗ были осуществлены исследования эффективности ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙу­ющих правовых норм и, в частности, по следующим те­мам: «Эффективность норм об ответственности за поставку недоброкачественной продукции», «Эффектив­ность имущественной ответственности предприятий за недопоставку продукции производственно-технического назначения», «Эффективность норм, регулирующих воз­награждение за труд».

Основные задачи десятой пятилетки - пятилетки эффективнос­ти и качества потребовали изучения эффективности со­ответствующих правовых норм, кᴏᴛᴏᴩое было, в частнос­ти, осуществлено в рамках проведенного во ВНИИСЗ исследования по теме «Эффективность правовых средств обеспечения качества продукции и товаров» (1976--1977 гг.)

Другим существенным источником информации о на­личии социальной проблемы будут данные статисти­ческой отчетности. О социальной проблеме может свиде­тельствовать, например, недостижение каких-либо заранее планируемых показателей, рост определенных нежелательных для общества явлений и т. д. Иначе гово­ря, статистические данные могут принести значительную пользу в тех случаях, когда существуют определенные заданные параметры социального процесса или явления.

Но так бывает далеко не всегда. Будем исходить из предположения того, что из статотчетности нам известно, что текучесть кадров стабильно составляет 15%- Но «хорош» или «плох» ϶ᴛᴏт показатель? Удовлетворяет он нас или нет и, следова­тельно, свидетельствует ли он о существовании пробле­мы? Ответить на данные вопросы на основании одних коли­чественных показателей порой бывает трудно. Вот по­чему данные- статистической отчетности целесообразно дополнить в подобных случаях оценкой их со стороны специалистов.

При изучении эффективности норм о годовом вознаг­раждении были получены, например, следующие данные, характеризующие состояние процессов, на кᴏᴛᴏᴩые оно призвано оказывать воздействие (для 180 обследованных предприятий): текучесть - 21,9%; производительность труда -101,7%; уровень трудовой дисциплины- 14,3%. Затем руководителя!М обследованных предприятий было предложено оценить, насколько острыми будут в ра­боте их предприятий проблемы сокращения текучести, улучшения трудовой дисциплины, повышения производи­тельности труда. Результаты опроса приведены в таблице.

Таблица 4

Оценка руководителями предприятий степени важности проблем

Проблема	Из числа опрошенных (в %) считают эту проблему
	Острой (или очеяь острой)	Не очель острой (или вообще нет проблемы)	Затрудни отся ответить
I. Отметим, что текучесть кадров 2. Уровень трудовой дисциплины 3. Повышение произ­водительности тру­да

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что все проблемы актуальны для пред­приятий, большинство руководителей рассматривает их как острые или даже очень острые. Вместе с тем степень актуальности различных проблем неодинакова. С ϶ᴛᴏй точки зрения можно оценить удовлетворительно реше­ние проблемы повышения производительности труда: по­ловина руководителей не видит здесь большой остроты и, следовательно, удовлетворена существующим положе­нием дел, В то же время средний показатель текучести кадров, равный 21,9%, никак не может быть признан «хорошим», ведь более четырех пятых опрошенных руко­водителей считают проблему текучести при такой ее ве­личине острой.

Анализ полученной информации обычно позволяет не только выявить действительно важные проблемы, но и ранжировать их затем по степени актуальности, что в ϲʙᴏю очередь позволит в дальнейшем отобрать для изу­чения наиболее актуальные правовые нормы.

О-существовании социальной проблемы, нуждающей­ся в изучении в области эффективности правовых норм, можно зачастую получить представление и из данных юридической науки. К примеру, изучение предложений по совершенствованию законодательства с несомненностью показывает, что есть какая-то общественная потребность, кᴏᴛᴏᴩая данными нормами права не удовлетворяется, а потому порождает целые «гнезда», «семьи» предложений об изменении и дополнении данных норм.

Стоит сказать - положительный ответ на вопрос о наличии социаль­ной проблемы выдвигает следующий программный во­прос и требует ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно перехода к следующему этапу исследования - выяснению степени эффективности правовых норм, призванных участвовать в решении вы­явленной проблемы.

2. УСТАНОВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ ПРАВОВЫХ НОРМ

Эффективность правовой нормы предполагает выяв­ление ее цели (целей) и степени ее (их) достижения, т. е. соотнесения результатов действия нормы с намеченной целью (целями) В первую очередь здесь необходимо располагать знаниями, какие именно цели преследуются данными нормами. Ведь только цель конкретной право­вой нормы, отражая то, что должно быть достигнуто, яв­ляется критерием ее эффективности. Установление це­лей правовых норм не представляет каких-либо слож­ностей исключительно тогда, когда они непосредственно ука­зываются в самих нормативных актах. Обычно такие указания включаются в преамбулу нормативного акта или в текст постановления о его утверждении. В отдель­ных же случаях цели издания акта оговариваются в его первых вводных статьях.

Встречаются акты, где цель издания изложена весь­ма подробно. В них детально объясняется, почему воз­можно и крайне важно в данный момент принять акт, ка­кие конкретные изменения социально-политической об­становки ϶ᴛᴏ обусловили, отмечаются недостатки, имеющие место в той или иной области общественных отношений, анализируются их причины, раскрываются основные направления решения главной задачи и т. д. Примером такого акта может служить постановление

ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы», имеющее цель поднять уровень пла­нирования и хозяйствования, привести их в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие с требованиями нынешнего этапа, добиться повышения эффективности общественного производства, ускорения научно-технического прогресса и роста производительнос­ти труда, улучшения качества продукции и на ϶ᴛᴏй осно­ве обеспечить неуклонный подъем экономики страны и благосостояния советского народа.

Значительно чаще цели издания ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих ак­тов формулируются в них достаточно лаконично. При ϶ᴛᴏм в одних случаях цель указывается прямо, в дру­гих-косвенно (например, путам указания на причины, послужившие поводом к изданию акта)

Р1здавая те или иные разъяснения по вопросам при­менения трудового законодательства, Государственный комитет СССР по труду и социальным вопросам и ВЦСПС зачастую специально Оговаривают, что данные разъяснения даются «в связи с поступающими запроса­ми». Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что косвенно определяется цель издания акта: внесение единообразия в практику применения дей­ствующего законодательства и укрепления социалисти­ческой законности.

В некᴏᴛᴏᴩых случаях в тексте нормативного акта со­держится прямая отсылка к тем источникам (например, к партийным решениям), изучив кᴏᴛᴏᴩые можно судить о его целях.

При всем этом в тексте многих нормативных актов нет указаний на цели их введения. Это объясняется раз­ными причинами: очевидностью цели, множественностью целей, отсутствием каких-либо обязательных требований, связанных с техникой оформления нормативных актов, и т. д. Важно заметить, что однако, при всем этом и в таких случаях официальные ука­зания на цели введения того или иного нормативного акта обычно можно обнаружить, анализируя справки и объ­яснительные записки тех органов, по инициативе или предложению- кᴏᴛᴏᴩых обсуждались его проекты.

Задачи, связанные с определением эффективности конкретных правовых норм, безусловно, предполагают выявление и анализ целей издания ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих нор­мативных актов независимо от того, выражены они в официальной форме или нет.

При ϶ᴛᴏм крайне важно иметь в виду, что чаще всего цели нормативных актов, указанные в преамбуле (или в ином официальном источнике), имеют общий и перспек­тивный характер.

Реальное достижение общих, главных и перспектив­ных задач осуществляется обычно путем постепенного решения многочисленных частных, ближайших, непо­средственных целей.

Как правило, изучение эффективности нормативных актов должно начинаться с выяснения эффективности тех правовых норм, кᴏᴛᴏᴩые в него входят. Стоит сказать, что каждая из них имеет ϲʙᴏю частную цель, по общему правилу, нигде не оговоренную1. Между тем нас более всего интересуют именно частные цели, поскольку определить эффектив­ность конкретных норм, исходя исключительно из общих целей всего нормативного актатрадиционно практически не­возможно. Нельзя, например, установить социальную цель ст. 10 Стоит сказать - положения о правах ФЗМК, исходя только из того, что указанное Стоит сказать - положение, как отмечается в его пре­амбуле, было принято «в целях расширения прав фабрич­ных, заводских, местных комитетов в управлении произ­водством, усиления их функций в улучшении условий труда и быта рабочих и служащих».

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что те цели, кᴏᴛᴏᴩые непосредственно указываются в самих нормативных актах, зачастую чрезмерно широки или, наоборот, неполны, т. е. непри-

1 Примером того, что указание на цели правовой нормы может быть включено в конкретную статью нормативного акта, будет ст. 9 ГПК РСФСР, кᴏᴛᴏᴩая устанавливает, что закрытое судебное разбирательство допускается по мотивированному постановлению су­да «в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сто­ронах жизни участвующих в деле лиц». Можно также сослаться на п. 23 постановления Совнаркома СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС от 28 декабря 1938 г, (СП СССР, 1939, № 1, ст. 1), предусматривающего по­вышение минимальных размеров пенсий «в связи с тем, что при об­щем высоком уровне пенсионного обеспечения в Союзе ССР имеются пенсионеры, кᴏᴛᴏᴩые перешли на пенсию много лет тому назад, когда нормы пенсий и уровень заработной платы были значительно ниже, чем в настоящее время...». Мы полностью разделяем мнение Е. И. Аст-рахана, что, вопреки высказанному в литературе мнению (см.: За­конодательная техника. Л.," Изд-во ЛГУ, 1965, с. 49), мотивы (цели) той или иной отдельной правовой нормы целесообразно иногда вклю­чать не в общую преамбулу, а в ту статью или пункт, к кᴏᴛᴏᴩому специально относится данный мотив (см.: Астрахан Е. И. Вопро­сы законодательной техники (по материалам законодательства о труде и социальном обеспечении), с. 16)

годны для того, ɥᴛᴏбы служить критерием оценки эффек­тивности конкретных правовых норм.

Следовательно, даже если закон более или менее под­робно говорит о целях принимаемых норм и институтов, выявление данных целей, установление их связей и сопод­чинения требуют теоретической работы. Стоит заметить, что она особенно необходима, когда непосредственные цели определяются в законе самым общим образом, неполно или не форму­лируются вообще.

Все сказанное делает актуальной проблему телео­логического анализа правовых норм. Отметим, что телеологический анализ нормы нельзя полностью отождествлять с телео­логическим ее толкованием1.

При толковании содержание нормы интерпретируется применительно к конкретным жизненным обстоятельст­вам. В ходе телеологического толкования нормы исполь­зуются знания о цели, с кᴏᴛᴏᴩой законодатель принял данную норму, причем эта цель может быть известна до начала процесса толкования.

Отметим, что телеологический анализ имеет иные задачи. В ходе его всесторонне выясняются воля законодателя, классо­во-партийный, общественно-значимый смысл нормы, уточняются все социальные цели (как уже отмечалось, их может быть несколько), кᴏᴛᴏᴩые он перед собой ста­вил.

Отметим, что телеологический анализ, как, впрочем, и телеологи­ческое толкование, предполагает изучение политических документов, так или иначе связанных с исследуемой нор­мой, анализ преамбулы ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего акта, объяс­нительных записок и справок, связанных с принятием акта, наконец текста самой нормы. В последнем случае применимы все широко распространенные приемы толко­вания норм права: логический, грамматический, систе­матический, исторический. Как справедливо отметил Л. С. Пиголкин, «установление цели конкретной нормы права -результат применения всех без исключения при­емов толкования правовых норм»2.

Сложность выявления истинных целей конкретных правовых норм в условиях сегодняшнего дня привела не-

1 Отметим, что телеологическое толкование заключается в раскрытии содержа­ния закона, кᴏᴛᴏᴩое базируется на уяснении его целей. О применении телеологического толкования см., например: Шляпочников А. С. Толкование уголовного закона. М., Госюриздат, 1960, с. 194.

2Пиголкин А. С. Толкование нормативных актов в СССР. М., Госюриздат, 1962, с. 95,

кᴏᴛᴏᴩых авторов к пессимистическому выводу о том, что цели правовых норм вообще «не могут быть оконча­тельно установлены на первом этапе исследования эффек­тивности»1. Вряд ли следует доказывать, что подобный подход к проблеме по существу вообще исключает воз­можность научного управления обществом с помощью правового регулирования. Задача правовой науки заклю­чается не в том, ɥᴛᴏбы констатировать имеющиеся слож­ности в выявлении целей правовых норм, а в том, ɥᴛᴏбы внести конкретные рекомендации, облегчающие решение ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей задачи в дальнейшем.

В свете изложенного приобретает исключительно ак­туальное значение проблема упорядочения обязательной официальной фиксации целей правовых норм. При выра­ботке ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих рекомендаций было бы целесо­образно учитывать имеющийся опыт ряда социалистичес­ких стран. Так, Порядок законодательной деятельности Чехословацкой Социалистической Республики2, преду­сматривая обязательное составление подробных офици­альных объяснительных заключений к каждому законо­проекту, специально оговаривает, что они должны, в ча­стности, содержать указание на причины, вызывающие совершенствование правового регулирования, «цели, ко­торые оно преследует». В Методических указаниях по разработке правовых актов и обеспечению их эффектив­ности, разработанных Министерством юстиции ЧССР, уточнено, что проект нормативного акта должен быть сформулирован так, ɥᴛᴏбы он давал работникам, кото­рые будут применять закон на практике, ясное руковод­ство к действию, ɥᴛᴏбы он выражал цели, кᴏᴛᴏᴩые долж­ны быть достигнуты применением правового акта. При ϶ᴛᴏм предусматривается, что такого рода требования касаются не только проекта в целом, но и его отдельных положений.

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с нормотворческой практикой Социа­листической Республики Румынии в официальном тексте закона перед, его заголовком помещается специальная часть, именуемая «Объяснением мотивов». Таким объяс­нением мотивов снабжаются почти каждый закон и де­крет, в т.ч. и законы об утверждении декретов.

1 Р о т а н ь В. Г. Правовая природа норм труда и.их эффек­

тивность.- Правоведение, 1974, № 4, с, 87, 88.

1971 г. № 276.

Объяснение мотивов не считается частью самого закона, не содержит норм, не включенных в текст закона, и са­мостоятельно применяться не может.

Помимо того, что такая практика устраняет возмож­ности ошибочного толкования целей правовых норм, не­обходимого для измерения их эффективности, она сама по себе способствует повышению эффективности право­вого регулирования.

Объясняется ϶ᴛᴏ тем, что правовое регулирование осуществляется с помощью не только системы правовых норм, а всем механизмом правового регулирования1. Норма права может выполнять мотивационную функ­цию, будучи осознанной индивидом. А полное осознание нормы возможно исключительно при понимании индивидом ее со­циальной цели. Как отмечается в науке управления, не только содержание социальных норм, но и просто поста­новка тех или иных целей, ценностей и их систем может играть роль непосредственного, ненормативного средст­ва регуляции поведения людей2.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что понимание цели правовой нормы в конечном счете также регулирует поведение ее адреса­тов, но не через формальные признаки возможного дол­жного поведения, а путем указания на те материальные результаты, достижению кᴏᴛᴏᴩых должно служить по­ведение людей.

Четкое понимание целей той или иной нормы ее адре­сатами повышает значение данной нормы как конкрет­ной социальной ценности, что будет дополнительным стимулом выполнения ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих правовых пред­писаний. Официальная фиксация целей нормативных ак­тов, о чем свидетельствует опыт ЧССР и СРР, способст­вует также укреплению законности3.

1 См.: Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в

социалистическом государстве, с. 7.

2 См.; Пеньков Е. М. Социальные нормы - регуляторы пове­

дения личности (Некᴏᴛᴏᴩые вопросы методологии и теории) М.,

Мысль, 1972, с. 21.

3 Как отмечалось в печати, практическое значение «объяснений

мотивов» в СРР состоит, в частности в том, что судья или иное долж­

ностное лицо могут сослаться на них в обоснование ϲʙᴏей позиции

Не случайно в советской юридической литературе уже не раз отмечалось, что основное содержание преамбуЛ нормативных актов должны составить мотивы, объясня­ющие причины принятия ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих конкретных норм, устанавливающие цели их применения и т. д.1.

Эти идеи нашли отражение, в частности, в Методи­ческих правилах подготовки проектов законодательных актов и решений Правительства СССР, утвержденных Министерством юстиции СССР в 1976 году, кᴏᴛᴏᴩые пре­дусматривают, что в тех случаях, когда крайне важно разъяснить цели и мотивы издания акта, изложению нормативных предписаний должна предшествовать всту­пительная часть (преамбула) Аналогичное положение содержится и в Рекомендациях по подготовке норматив­ных актов министерств и ведомств СССР.

3. ОПЕРАЦИОНАЛЬНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Даже самое точное формулирование цели нормы еще не позволяет начать измерение ее социальной эффектив­ности. Будем исходить из предположения того, что мы установили цель нормы о дисциплинарной ответственности следующим образом: способствовать укреплению трудовой дисциплины. Уместно отметить, что опре­деляя фактический результат ее действия, мы должны ответить на вопрос, укрепилась ли фактически дисципли­на труда? Но что значит укрепить дисциплину? Как оп­ределить, укрепилась она или нет? Очевидно, для ответа на данные вопросы крайне важно в реальной действительности найти какие-то факты, кᴏᴛᴏᴩые бы свидетельствовали о достижении или недостижении цели нормы. Вот почему понятия и категории эффективности для наполнения их реальным содержанием должны быть переведены в фор­му, доступную для эмпирических наблюдений, в том чис­ле и для количественных расчетов. В социологической литературе отмечается, что перевод используемых тео­ретических понятий в форму, позволяющую их наблю­дать,- важнейшее и первоначальное звено в конкретных

при применении норм, содержащихся в законах. В ϶ᴛᴏм качестве «объяснения мотивов» очень часто могут быть использованы в судебной прак­тике. Ссылка на объяснение мотивов», если она правильна, подтвер­ждает законность судебного решения.

1 См., например: Чечот Д. М. Цит. соч., с. 133.

социальных исследованиях1. Методика измерения эффек­тивности действия правовых норм тоже должна строить­ся на базе общесоциологической теории и практики пере­вода понятий в такую форму с учетом, разумеется, спе­цифики конкретных социально-правовых исследований.

Поиск эмпирических значений понятий называют эм­пирической интерпретацией термина, а определение ϶ᴛᴏ­го понятия через указания на правила фиксирования со­ответствующих эмпирических признаков - операцио­нальным определением термина2.

Под операциональным понимается определение, в четком или «снятом» виде содержащее указание на дей­ствие (операцию), результат кᴏᴛᴏᴩого можно эмпиричес­ки наблюдать или измерять и в силу ϶ᴛᴏго сопоставлять с содержанием того научного понятия, теоретически охватывающего данный результат.

Иначе говоря, для раскрытия и объяснения содержа­ния какого-либо научного понятия можно выработать операциональный критерий; с помощью кᴏᴛᴏᴩого уста­навливается, принадлежит ли исследуемый предмет к классу предметов, обозначенных данным научным поня­тием (в ϶ᴛᴏм смысле говорят также о признаках, ϲʙᴏйст­вах, параметрах, критериях и т. д.) Вот почему опера­циональное определение чаще всего служит средством частичной эмпирической интерпретации научных поня­тий, а одно и то же научное понятие может получить не­сколько операциональных определений, указывающих на различные эмпирические ситуации применения данного понятия3.

В социологии значение операциональных определений состоит по сути в том, что с их помощью можно получить конкретно-чувственное (эмпирическое, опытное) знание о содержании (качественном и количественном) научно­го понятия, охватывающего тот социальный процесс, ко­торый изучается.

Не всегда отдавая себе в ϶ᴛᴏм отчет, мы часто поль­зуемся операциональными определениями. Так, понятия

1 См.: Заславская Т. И., Виноградова Е. В. Фактор­

ный анализ причин миграции сельского населения.- В сб.: Социо­

логия и математика. Новосибирск, 1970, с. 153.

2 См.: Ядов В, А. Социологическое исследование.., с. 54.

3 Проблеме операциональных определений уделяется большое

внимание в социологической литературе (см.: Здравомыс-

л о в А. Г. Методология и процедура социологических исследований.

«неявка на работу без уважительных причин в течение целого рабочего дня» (прогул), «неϲʙᴏевременная явка на работу» (опоздание), «производство брака» будут операциональными определениями для понятия «наруше­ние трудовой дисциплины», т. е. нарушение трудовой дисциплины в коллективе происходит тогда, когда работ­ники совершают опоздания, прогулы без уважительных причин и т. п. Установление прогула, опоздания требует совершения определенных операций по выяснению про­тивоправного, виновного характера неявки на работу или неϲʙᴏевременной явки. Стоит заметить, что оно происходит через эмпиричес­кое наблюдение (сбор) и измерение определенной инфор­мации о фактах неявки или неϲʙᴏевременной явки. И при ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующем объективном результате данные факты ин­терпретируются как прогулы без уважительных причин или как опоздания на работу, что в ϲʙᴏю очередь позво­ляет сделать вывод о наличии в данном коллективе на­рушений трудовой дисциплины. Без данных операциональ­ных определений нарушение трудовой дисциплины нель­зя ни наблюдать, ни измерять, в чем и заключается их значение.

Операциональное определение чаще всего служит средством частичной эмпирической интерпретации науч­ных понятий. Стоит заметить, что оно «заместитель», знак данного явления. Как отмечалось в литературе, логический анализ плюс имеющийся в нашем распоряжении эмпирический мате­риал позволяют отобрать понятия, выступающие в ка­честве «представителей» исследуемых явлений. Именно в силу указанных особенностей операциональные опреде­ления и служат тем «мостиком», по кᴏᴛᴏᴩому можно ид­ти от теоретического анализа к количественным расче­там1.

Операциональное определение - не просто конкре* тизация какого-то понятия, разбивка его на составные части и признаки, на их сумму, а такая его интерпрета­ция, кᴏᴛᴏᴩая эмпирически наблюдаема и измеряема. Так, нарушение трудовой дисциплины - составная часть понятия «правонарушение». Но ϶ᴛᴏ еще не операцио­нальное определение, так как «нарушение трудовой дис­циплины» само по себе эмпирически нельзя наблюдать и измерять. Только тогда, когда мы устанавливаем про­тивоправную, виновную неявку на работу в течение целого рабочего дня, мы можем говорить о прогуле как определении, эмпирически частично интерпретирующем понятие «нарушение трудовой дисциплины» и, следова­тельно, понятие «правонарушение». Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что именно в операциональном определении объективирует­ся возможность наблюдения или измерения социального процесса.

Включаемые в исследование операциональные опре­деления (признаки) должны удовлетворять также сле­дующим условиям: «быть эмпирически фиксируемыми; формально измеряемыми.., объективными, то есть не за­висящими от фигуры исследователя и орудий его работы (или, по крайней мере, позволяющими учитывать вели­чину возникающих в ϶ᴛᴏм плане возмущений); по воз­можности элементарными, неразложимыми на более простые составляющие и т. д.»1.

Вполне понятно, что операциональные определения могут иметь разную степень обобщенности (например, прогул может быть в ϲʙᴏю очередь «разложен» на операциональ­ные определения - неявка на работу без уважительных причин, появление на работе в нетрезвом состоянии) На­до стремиться к выделению самых простых, неразложи­мых на составные части определений. Но ϶ᴛᴏ не всегда удается. Кроме того, при исследованиях в различных

1 Отметим, что преувеличение роли операциональных определе­ний в процессе познания, сведение к ним общих понятий и категорий лежит в основе так называемого операционализма - идеалистической школы, основанной П. У. Бриджменом. Уместно отметить, что операционалисты вслед за Бриджменом считают, что теоретические понятия, кᴏᴛᴏᴩые нельзя пе­ревести в операциональную форму, бессмысленны. Таким образом, операционализм - ϶ᴛᴏ одна из разновидностей позитивизма. Подход к операциональным определениям с материалистических позиций поз­воляет получать новое эмпирическое (и прежде всего количественное) Знание о различных явлениях. Так, знание о количестве прогулов, опозданий дает определенное количественное знание о состоянии трудовой дисциплины. Но, разумеется, было бы неверным свести всю социальную сущность нарушения трудовой дисциплины исключительно к ϶ᴛᴏму

количеству прогулов, опозданий и т. д. Здесь-то и проходит водораз­дел между идеалистическим и материалистическим подходом к опе­рациональным определениям. Исключая выше сказанное, материализм исходит из диалектического соотношения теоретического и эмпирического уров­ня знания, из того, что теоретические понятия как итог, результат социально-производственной деятельности, практики дают и закреп­ляют знание объективной действительности.
Вместе с тем материали­стическая гносеология признает, что эмпирическое знание - важный этап в процессе познания объективной действительности. Материал опубликован на http://сайт

1 Г р у ш и н Б. А. Логические принципы исследования массового сознания. - Вопросы философии, 1970, № 8, с. 97.

целях можно пользоваться операциональными определе­ниями разной степени обобщенности.

Конкретная социология, в т.ч. и конкретная социология права, предпочитает операциональные опре­деления, имеющие четкую количественную характери­стику. Этим, в частности, и объясняется то, что в области права исследования начали проводить в первую очередь с определениями, характеризуемыми количественно,- с санкциями, например. Вместе с тем уровень современ­ного математического знания таков, что он позволяет проводить исследования и с качественно определенными признаками1. Так, на стадии обработки первичной социо­логической информации качественный признак через по­казатель частоты его распространения (процент мужчин, женщин, правонарушителей и т. д.) подвергается много­численным математическим операциям. Существуют правила, по кᴏᴛᴏᴩым выясняется интенсивность опреде­ленных качественных ϲʙᴏйств явлений. В данных случаях сами исследователи искусственно задают данным ϲʙᴏйствам количественную определенность, проверяя затем их обос­нованность и надежность. Процесс выделения такого рода операциональных определений и приписывание им количественной определенности называют квантифика-цией2. Квантификация возможна и на стадии сбора пер­вичной социологической информации, когда количествен­ная определенность по ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим правилам при­писывается операциональным определениям не исследо­вателем, а самим источником информации.

Все данные общие положения об операциональных опре­делениях имеют, естественно, основополагающее значе­ние для методики изучения эффективности действия правовых норм. Нельзя разработать общую и частные методики исследований, нельзя вообще провести иссле-

1 См.: Андреев Э. Н., Осипов Г. В. Математика и социо­

логия.- Вопросы философии, 1968, № 11; Бел яев Э. В. Проблемы

социологического измерения.-Вопросы философии, 1968, № 7;

С л а в ков С, Понятие «математическая структура» и его значе­

ние. - Вопросы философии, 1970, № 2, с. 68.

2 Следует подчеркнуть, что под квантификацией обычно пони­

мается именно искусственная операция по приписыванию признакам

количественной определенности. Можно привести многочисленные при­

меры квантификации: в быту, когда преподаватель ставит оценку

знаниям студента, когда туристические маршруты разделяются по

степени трудности, когда товароведы определяют сортность продук­

не получила еще однозначного понимания.

дования, если не уметь находить операциональные опре­деления, задавать им ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие показатели, об­рабатывать их на надлежащем научном уровне.

Вместе с тем надо иметь в виду и специфику методи­ки изучения эффективности действия правовых норм.

Что определяет эту специфику? Прежде всего содер­жание самого предмета изучения, т. е. содержание кате­гории «эффективность действия правовых норм».

Измерение эффективности действия правовых норм (как, впрочем, и их экономичности и полезности) можно осуществить только с помощью операциональных опре­делений и показателей. Как уже указывалось выше, цели и средства, выраженные качественно, не могут быть не­посредственно соизмеримы с результатами. Цель дейст­вия правовой нормы, его результат - ϶ᴛᴏ планируемые или возникшие общественные отношения, сложные со­циальные процессы, кᴏᴛᴏᴩые охватываются научными теоретическими понятиями. Им всегда надо придать не­обходимую форму для наблюдения и измерения. В случае если, например, цель правовой нормы состоит по сути в том, что­бы укрепить трудовую дисциплину, то измерять степень ее достижения можно, только пользуясь такими опера­циональными определениями, как прогулы без уважи­тельных причин, опоздания, и т. п. В случае если цель действия правовой нормы интерпретируется как привлечение кад­ров в определенный район (например, на Крайний Се­вер), то исключительно преобразуя категорию «привлечь кадры» в различные операциональные определения, например «перезаключившие срочные трудовые договоры», «при­бывшие», «убывшие», и задавая им количественную оп­ределенность, можно получить количественное знание о* степени приближения к цели правовой нормы, о резуль­тате ее действия.

Следовательно, цель и результат в необходимых слу­чаях должны быть однозначно квантифицированы, т. е. заданы в одинаковых определениях. Лишь такая опе­рация даст возможность получить количественно опре­деленное знание о степени приближения результата к цели.

Специфика же методики измерения эффективности действия правовых норм, а также измерения его эконо­мичности и полезности, изучение соотношения данных приз­наков действия обусловлены тем, что операциональные определения должны быть ориентированы на цели, ре-

И Заказ 8697

^ультатьт, средства как компоненты теоретических йойй-тий «эффективность», «экономичность», «полезность».

Право - классовый регулятор общественных отно^ шений и осуществляет эту функцию через действия лю­дей, исполняющих или применяющих нормы права. Как отметил А. М. Яковлев, «деятельность лиц, принимающих законы, согласовывающих ϲʙᴏе поведение с законом (ли­бо сознательно его нарушающих),- вот первая характе­ристика предмета социологических исследований в пра­ве»1. Отсюда вытекает необходимость разработки и та­ких операциональных определений, кᴏᴛᴏᴩые можно было бы сопоставить с ценностной ориентацией, установками, мотивами деятельности данных лиц, с реальным поведе­нием, их характеризующим, поскольку поведение, как известно, не всегда совпадает с установками, мотивами и т. и.

Специфика методики изучения эффективности право­вых норм определяется также структурой и содержанием самих норм. Очевидные трудности при получении коли­чественного знания об эффективности правовых норм могут быть преодолены именно в силу той особенности права, кᴏᴛᴏᴩую в теории обозначают понятием «формаль­ная определенность права». Дело в том, что операцио­нальные определения зачастую уже находятся в право­вых нормах в четко выраженной форме или в «снятом» .виде. Подобные определения вырабатывают практика применения правовых норм (процесс конкретизации), юридическая наука, законодатель в процессе правотвор­чества и т. д. Исследователю крайне важно отыскивать та­кие определения и показатели и опираться на них в про­цессе изучения эффективности.

Дело в том, что облечь в правовую форму действие того или иного социального фактора в силу самой при­роды права (нормативность, формальная определен­ность) и означает определенным образом (разумеется, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих классовых целях) «формализовать» общественные отношения. Важно заметить, что одним из аспектов формали­зации как метода познания общественных явлений и важнейшей стороны,нормативного способа руководства делами общества будет квантификация.

1 Яковлев А. М. Концептуальные проблемы конкретно-социо­логических исследований в праве. -В сб.: Доклады советских юри­стов на VII Международном социологическом конгрессе (Не стоит забывать, что варна, 1970) М., 1970, с. 17.

Многие правовые нормы прямо выступают в виде опе­рациональных определений с четкой количественной ха­рактеристикой. В качестве примера можно сослаться на нормы затрат труда рабочих и служащих- Нужно помнить, такие нормы, как семичасовой рабочий день, 41-часовая рабочая не­деля, тоже будут правилом поведения работника и администрации, несмотря на то что они выражены циф­рами1.

Операциональными будут многие определения, конкретизирующие так называемые оценочные категории. К примеру, понятие производственной необходимости за­конодатель определил операционально в ст. 14 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде. При этом здесь же оставлена и возможность допол­нительного эмпирического истолкования иных обстоя­тельств, охватывающих понятие «производственная не­обходимость» («и в других исключительных случаях»,- говорится в Основах)

Квантификация цели и результатов, исходя из уже разработанных и вошедших в право операциональных определений и показателей, позволяет реализовать гипо-тетико-дедуктивный метод при изучении эффективности действия правовых норм. Как известно, суть ϶ᴛᴏго мето­да состоит в возможности проверки определенных утвер­ждений, выдвинутых в качестве гипотез, путем рассмот­рения известных следствий, выведенных из данных гипотез по определенным правилам, и в сопоставлении данных следствий с эмпирическими данными. Применительно к конкретным социально-правовым исследованиям речь идет о том, что постулируется обоснованность операцио­нальных определений, уже вошедших в норму, и затем проверяется ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие следствий, выведенных из них, эмпирически полученным в процессе исследования дан­ным.

При этом нахождение операциональных определений в самом траве только один, хотя и ключевой путь. Уместно отметить, что опе­рациональные определения для нужд измерения эффек­тивности могут возникать и вне права, как интерпрета­ция самых различных эмпирических факторов. Но последний путь типичен для общей социологии и не нуж­дается в рассмотрении отдельно. Нахождение таких опе-

1 См.: Островский Л. Я. Нормы затрат труда рабочих и слу­жащих. Минск, 1970, с. 71.

рациональных определений осуществляется при разра­ботке частной методики в рамках конкретной программы исследований.

4. КРИТЕРИИ И ПОКАЗАТЕЛИ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ

Эмпирическая интерпретация понятий, характеризую­щих эффективность действия правовых норм, дает воз­можность обнаружить в реальной действительности те факты, явления, события, кᴏᴛᴏᴩые служат ϲʙᴏего рода индикаторами эффективности. Так, по числу аварий мож­но в какой-то степени судить об эффективности правил дорожного движения, по количеству случаев нарушения хозяйственных договоров - об эффективности имущест­венных санкций за их несоблюдение.

При этом подобные суждения будут достоверны, в луч­шем случае, в самом пепвом приближении, на уровне са­мых общих тенденций. Дело в том, что абсолютные дан­ные о численности интересующих нас явленийтрадиционно не несут в себе достаточной информации для строгих выводов об эффективности (или неэффективнос­ти) ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих норм. В самом деле, допустим, что предприятия выборочной совокупности выпустили недоб­рокачественной продукции на 100 тыс. руб. Можно ли на основании данных данных сделать категорический вывод о том, что нормы об ответственности за выпуск такой про­дукции неэффективны? Вполне понятно, что нет. Представим далее, что нам известна и динамика выпуска брака за не­сколько лет, из кᴏᴛᴏᴩой видно, что он на данных предприя­тиях из года в год увеличивается. Вывод о недостаточ­ной эффективности правовых норм здесь, казалось бы, напрашивается. И тем не менее он будет преждевремен­ным. Ведь мы не знаем, каков удельный вес брака в об­щем объеме выпущенной продукции. Между тем вполне возможно, что выпуск продукции растет значительно более быстрыми темпами, чем выпуск брака.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что на базе абсолютных данных, в луч­шем случае, возможно осуществить простейшую количе­ственную оценку эффективности в форме сравнения. Стоит заметить, что онб позволяет вынести суждения о количественной стороне сравниваемых величин исключительно на уровне самых общих тен­денций, по шкале «больше - меньше», но не может дать

ответа на вопрос, насколько отличаются друг от друга сравниваемые объекты1.

Эту задачу решает другая форма количественной оценки явлений - их измерение.

«Измерить величину значит найти отношение изме­ряемой величины к другой однородной величине, приня­той за единицу измерения»2. О каких же конкретно вели­чинах идет речь при измерении эффективности?

Вполне понятно, что ϶ᴛᴏ - результат действия нормы и ее цель. Но, ɥᴛᴏбы осуществить процедуру измерения, нужно прежде всего привести их в сравнимый вид, т. е., во-пер­вых, найти непосредственный эталон оценки и, во-вто­рых, выразить в однозначных единицах измерения как цель нормы, так и результат ее действия.

Для того ɥᴛᴏбы цель могла служить непосредствен­ным эталоном оценки эффективности, ее крайне важно уточ­нить и конкретизировать. Количественное выражение цели в науке управления рассматривается в качестве критерия эффективности (или целевой функции)3. Имен­но формулирование критерия эффективности дает в даль­нейшем возможность измерять (и сравнивать) степень достижения цели каждым альтернативным вариантом регулирования.

Не стоит забывать, что важно будет сказать, ɥᴛᴏ термин «критерий эффектив­ности» употребляется в юридической литературе в самых различных значениях. Так, А. С. Пашков и Л. С. Явич предлагают общим критерием эффективности правовых норм считать систему объективных закономерностей раз­вития социалистического общества, объективные потреб­ности его прогрессивного развития4; М. П. Лебедев счита­ет критерием оценки управленческих решений и меропри­ятий (и, в частности, правовых) их ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие или не-

1 См.; Петров И. Н. Способы сравнения и измерения эффек­

тивности правовых норм.- Ученые записки ВНИИСЗ, вып. 28. М.,

2 Мельников О. А. О роли измерения в процессе познания.

Новосибирск,1968, с. 6.

3 См.: Гутштейн А. И. Кибернетика в экономическом регули­

ровании производства. М., Экономика, 1972, с. 28; Бек Н. Н., Го­

ле н к о Д. И. Статистические методы оптимизации в экономических

исследованиях. М., Статистика, 1971, с. 7; Аунапу Ф. Ф. Научные

методы принятия решений в управлении производством. М., Экономи­

ка, 1974, с. 33 - 35.

4 См.: Пашков А. С. Явич Л. С. Эффективность действия

Правовой нормы. - Сов. государство и право, 1970, № 3, с, 41.

ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие задачам построения коммунизма1, Е. П. Ши-кин - «конкретные результаты в развитии общественных отношений, к кᴏᴛᴏᴩому оно практически привело»2.

Между тем, если последовательно исходить из кон­цепции эффективности как соотношения между резуль­татом действия нормы и целью правового предписания, то критерием ее эффективности (т. е. мерилом, эталоном оценки) может быть только цель, точнее, ее количествен­ное выражение. Причем, коль скоро эффективность изме­ряется на базе непосредственных целей норм, их коли­чественное выражение и служит критерием эффективно­сти. Что же касается общих целей развития общества, кᴏᴛᴏᴩые предлагают использовать в качестве критерия некᴏᴛᴏᴩые авторы, то именно в силу ϲʙᴏей общности, глобальности и невозможности количественного выраже­ния такие цели не могут стать «работающим» измери­тельным инструментом и выступать критерием эффек­тивности конкретных правовых норм.

Конкретная формулировка критерия эффективности определяется формулировкой цели ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей пра­вовой нормы. Так, если цель нормы заключается в том, ɥᴛᴏбы обеспечить укрепление финансовой дисциплины, то кри­терий эффективности ее - снижение уровня соответст­вующих нарушений дисциплины: КРэ=нарушения-ншп. Критерий эффективности правосудия, связанный с пра­вильным разрешением дел, выражается количеством су­дебных ошибок3. Стоит заметить, что он может быть записан так: Крэ== су­дебные ошибки -*min. Важно заметить, что одна из целей норм о премирова­нии рабочих и служащих - увеличение производитель­ности труда, а критерий их эффективности: КрЭ=|произ-водительность труда -*■ max.

Формулирование критерия эффективности дает в ру­ки исследователю шкалу, «накладывая» на кᴏᴛᴏᴩую зна­чения результата действия нормы, можно получать коли­чественные значения эффективности. Но, прежде чем перейти к его рассмотрению, нужно выразить цель и ре­зультат в однозначных (т. е. сравнимых) величинах. Ведь оперирование с абсолютными величинами, как было показано выше, не позволяет ϶ᴛᴏго сделать. Абсолютные величины, приведенные в сравнимый вид, именуются в

статистике обобщающими показателями. Стоит заметить, что они характе­ризуют количественные соотношения, присущие конкрет­ным общественным явлениям, выражая в отвлеченной форме соотношение суммарных или индивидуальных аб­солютных величин1. Сопоставление данных показателей и позволяет в дальнейшем определить эффективность действия изучаемых норм.

Следует особо подчеркнуть служебную роль показа­телей как непосредственных измерителей эффективности. Показатель, не позволяющий осуществить процедуру конкретного измерения, лишен всякого смысла. Между тем предлагаемые в литературе показатели эффективно­сти далеко не всегда отвечают ϶ᴛᴏму требованию. Так, М. П. Лебедев полагает, что показателями эффективности деятельности тех или иных звеньев в системе Советов народных депутатов будут:

«а) деятельность депутатов, обеспечивающая возра­стание роли Советов в политической системе социализма;

б) ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующее функционирование всех органов

Советов, начиная от постоянных комиссий и кончая ис­

полнительными органами и подведомственными Советам

организациями;

в) различные виды поведения граждан, с кᴏᴛᴏᴩыми

соприкасаются Советы;

г) действия органов и организаций, расположенных

на территории Советов, но им неподведомственных»2.

Нетрудно убедиться, что никаких количественных из­мерений эффективности деятельности Советов с помощью предлагаемых показателей осуществить попросту невоз­можно. В самом деле, допустим, мы задались целью выяснить эффективность работы Советов с гражданами. Вполне понятно, что для ϶ᴛᴏго нам надо определить: а) цели такой работы; б) конкретные виды поведения граждан, на кᴏᴛᴏᴩые должна влиять деятельность Советов; в) не­посредственные акты поведения, по кᴏᴛᴏᴩым можно су­дить о достижении целей, т. е. операциональные опре­деления, и, наконец, г) выразить их в количественной форме, т. е. разработать систему показателей эффектив­ности.

Именно их конкретные значения и будут свидетель-

1 См.: Лебедев М. П. Цит. соч., с. 198.

2 Ш и ки н Е. П.
Стоит отметить, что основные условия эффективного применений

3 Си.: Право й социология М, Наука, 1973, с. 264.

1 См. подробнее: Остроумов С. С. Советская судебная ста­

тистика. М., Изд-во МГУ, 1970, с. 129-132.

2 Лебедев М. П. Государственные решения в системе управ­

ления социалистическим обществом, с. 205,

ствовать об эффективности деятельности Советов в изучаемой области. Предлагаемый же показатель «раз­личные виды поведения граждан, с кᴏᴛᴏᴩым соприка­саются Советы» вообще не может рассматриваться в качестве такового в силу ϲʙᴏей неопределенности, рас­плывчатости, а главное в силу того, что он по существу не «показывает» ничего, кроме той среды (да и то в самом общем виде), где крайне важно искать действи­тельные количественные показатели эффективности.

В решение проблемы поиска показателей эффектив­ности правовых норм будет внесена необходимая опреде­ленность, если последавательно исходить из того факта, что подобные показатели представляют не что иное, как количественное выражение целей ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих норм и результатов их действия в однозначных едини­цах. Иначе говоря: нельзя измерить эффективность, не выразив предварительно цель и результат действия нор­мы в соотносимых единицах измерения, для чего необхо­димо вначале «перевести» их в операциональные опреде­ления, а затем, -ɥᴛᴏбы иметь возможность оперировать последними, разработать систему показателей.

При таком подходе становится очевидным, что виды показателей определяются прежде всего (и главным образом) особенностями формулирования целей право­вых норм.

Все цели норм с позиции их формулировок могут быть либо количественными, либо качественными. «Направить в порядке общественного призыва 10 тыс. комсомольцев на строительство БАМ», «обеспечить рост производительности труда на 5%» -типичные примеры точного количественного определения целей. Нахожде­ние показателей целей данных норм предельно просто - они уже заложены в самой формулировке целей: 10 тыс., 5% и т. д. суть искомые показатели. Показатели резуль­тата действия - ϶ᴛᴏ данные о фактическом количестве прибывших, росте производительности труда и т. д. Степень эффективности таких норм лучше всего выра­жается с помощью одного из видов относительных вели­чин, а именно отношений, характеризующих выполнение плана. При ϶ᴛᴏм количественная характеристика цели принимается за базу, а ее фактическое достижение (ре­зультат) процентируется к базе. К примеру, вместо наме­ченных 10 тыс. человек на стройку приехало 15 тыс. Сте-

пень эффективности нормы:

При этом в большинстве случаев цели норм права не имеют прямого количественного выражения и не могут быть отнесены к количественным. Таковы, в частности, цели различных отраслей советского законодательства (см., например, ст. 1 Основ законодательства о браке и семье, ст. 1 Основ законодательства о здравоохранении, ст. 1 Основ исправительно-трудового законодательства)

Именно в подобных случаях возникает проблема их количественного выражения -вначале в операциональ­ных определениях, а затем в показателях. Иногда реше­ние ϶ᴛᴏй проблемы вызывает значительные трудности, связанные главным образом с эмпирической интерпре­тацией ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих понятий. Как, например, адек­ватно интерпретировать понятия, содержащиеся в одной из целей брачно-семейного законодательства, направлен­ного, в частности, на «построение семейных отношений на добровольном брачном союзе женщины и мужчины, на ϲʙᴏбодных от материальных расчетов чувствах взаим­ной любви, дружбы и уважения всех членов семьи»? Трудности, возникающие в подобных случаях при выбо­ре операциональных определений, мешают в дальнейшем и поиску показателей.

Что же касается разработки собственно показателей, то здесь нужно обратить внимание на следующий суще­ственный момент. Качественные цели правовых норм мо­гут иметь самые различные формулировки. Но большин­ство их в плане количественного выражения можно свес­ти к двум основным вариантам: обычно цель определяет нечто, что крайне важно либо "максимизировать, либо мини­мизировать. Максимизации подлежат желательные с позиции общества явления, минимизации -нежела­тельные. Но что означает максимизация или минимиза­ция определенных явлений с позиций количественного подхода? Это - отнюдь не простое увеличение абсолют­ного числа одних явлений и уменьшение числа других. О том, уменьшается или увеличивается количество интере­сующих нас явлений, можно достоверно судить исключительно по степени распространенности явления в той среде, в кото­рой происходит его развитие. Отсюда необходимость со­поставить абсолютное число изучаемых явлений с коли­чественной характеристикой его среды. Возможность подобного сопоставления дают так называемые относи­тельные величины, точнее одна из их разновидностей: отношение части к целому (отношение интенсивности),

кᴏᴛᴏᴩое выявляет распространенность определенного Признака в наблюдаемой совокупности.

Величина, с кᴏᴛᴏᴩой производится сравнение, назы­вается базой, или базисной величиной. Ею может быть либо вся наблюдаемая совокупность, либо какая-то ее часть (например, распространение преступности опреде­ляется, как известно, путем соотношения числа преступ­лений к количеству населения - на 100 тыс., 10 тыс., 1 тыс.)1.

Опыт изучения эффективности показывает, что чаще всего ошибки при конструировании показателей бывают связаны с неправильным определением базы для срав­нения.

Так, И. Н. Петров вводит для измерения эффективно­сти ответственности хозорганов за нарушение обяза­тельств коэффициент абсолютной эффективности нормы,

равный отношению цели к результату (Кэа - -р-)

Приняв затем цель за единицу (минимальное число на рушений обязательств), а за результат - количество их реальных нарушений, он полагает, что такой показатель характеризует эффективность изучаемых норм об ответ­ственности2.

Прежде всего данный показатель некорректен с точ­ки зрения математической статистики. Дело в том, что по ϲʙᴏей природе он в действительности будет не аб­солютным, а относительным (поскольку представляет от­ношение) А в подобных показателях единица принимает­ся за базу для сравнения, т. е. должна находиться в зна­менателе, а не в числителе3. Введение единицы вызывает возражение и по существу. Ведь если цель нормы - не допускать нарушений, то как ее количественное выраже­ние логичнее рассматривать нуль, символизирующий полное их отсутствие4. Но главное все же в другом. Ко­эффициент абсолютной эффективности, предложенный

1 Подробная характеристика отношения интенсивности и прави­

ла операции с ним изложены применительно к правовым явлени­

ям в книге Остроумова С. С. «Советская судебная статистика»,

2 См.: П етр о в И. Н. Ответственность хозорганов за нарушения

обязательств. М., Юрид. лит., 1974, с. 38-39.

3 См.- Остроумов С. С. Советская судебная статистика, с.

4 На ϶ᴛᴏ же обстоятельство справедливо обратила внимание

Е. А. Тарновская в рецензии на книгу И. Н. Петрова. - Правоведе­

ние, 1975, №2, с. 151.

И. Н. Петровым, вообще не позволяет достаточно точно судить об уровне эффективности правовой нормы. В са­мом деле, какие выводы можно сделать, например, из

таких его значений: по Кемеровской области:

эффективности нормы об ответственности в Камчатской области почти в 10 раз выше, нежели в Кемеровской. Но для такого вывода нет оснований. Ведь мы не знаем, на какое общее количество исполнения хозяйственных обя­зательств приходится данное количество их нарушений. И вполне возможно, что в Камчатской области указан­ная норма нарушается чаще, чем в Кемеровской2,

Неточно, на наш взгляд, определяет базу для сравне­ния и В. И. Смолярчук, анализируя применение норм о материальной ответственности должностных лиц за не­законные увольнения. Приводя данные о том, что суды ряда союзных республик взыскали с должностных лиц исключительно 18,1% сумм, взысканных с предприятий в пользу работников в качестве оплаты вынужденного прогула при восстановлении их на работе, он делает вывод, что суды далеко не во всех случаях используют предостав­ленное им право привлекать виновных должностных лиц к материальной ответственности3. Между тем подобный вывод из приведенных данных не вытекает. Дело в том, что закон предусматривает привлечение должностных лиц к материальной ответственности не во всех слу­чаях восстановления на работе, а исключительно тогда, когда увольнение или перевод произведены с явным наруше­нием закона (ст. 93 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде) По϶ᴛᴏму, анализируя применение норм о материальной ответственности долж­ностных лиц, размер взыскиваемых с них сумм следует сопоставлять не с общей суммой выплат, взысканных с

1 См.: Петров И. Н. Цит. соч., с. 40.

2 Приведенные возражения в полной мере ᴏᴛʜᴏϲᴙтся и к выво­

дам Шахова В. Д., использовавшего показатель, предложенный Пет­

ровым И. Н.7 для измерения эффективности норм об ответственности

должностных лиц за незаконный перевод и увольнение рабочих и

служащих (см.: Шахов В. Д. Юридические гарантии и их эффек­

3 См.: Смолярчук В. И. Повышение роли профсоюзов в ук­

реплении законности в трудовых отношениях. - Сов. государство и

право, 1975, № 8, с. 35.

предприятий в качестве оплаты вынужденного прогула при восстановлении на работе, а исключительно с суммой, выпла­ченной в случаях увольнения с явным нарушением за­кона.

Как уже неоднократно отмечалось, нормы права мо­гут иметь не одну, а несколько целей и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно измерение их эффективности должно осуществляться по нескольким критериям. При этом каждому крите­рию может ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙовать не один, а несколько показа­телей1.

Изучим в качестве примера систему возможных показателей, характеризующих цели законодательства о здравоохранении. В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с Основами законо­дательство Союза ССР и союзных республик о здраво­охранении регулирует общественные отношения в об­ласти охраны здоровья населения:

в целях обеспечения высокого уровня трудоспособ­ности и долголетней активной жизни граждан (опера­циональные определения: здоровые, трудоспособные, долголетние граждане. Возможные показатели: а)число нетрудоспособных на 1000 жителей; б) число пенсионе­ров по старости, продолжающих работать, к общему числу пенсионеров по старости и т. д.);

в целях предупреждения и снижения заболеваемости (операциональные определения: заболевшие граждане. Возможные показатели: а) число временно нетрудоспо­собных на 1000 (10 000, 100000) тыс. жителей; б) число восстановивших трудоспособность к общему числу обра­тившихся в медицинские учреждения);

в целях дальнейшего сокращения инвалидности и снижения смертности (операциональные определения: инвалиды, умершие- Возможные показатели: а) количе­ство инвалидов на 1000 (10 000, 100 000 тыс. и т. д.) жи­телей; б) количество умерших на 1000 и т. д. жителей)

В тех случаях, когда цель сформулирована законода­телем исключительно на качественном уровне и предполагает ли-

1 Справедливо критикует некᴏᴛᴏᴩых авторов, отождествляющих критерии эффективности с ее показателями, И. В. Шмаров. Стоит заметить, что он пи­шет: «Критерии эффективности... нельзя смешивать с показателями. Отметим, что каждому критерию эффективности должны ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙовать опреде­ленные показатели» (см.: Сов. государство и право, 1968, № 6, с. 57) На ϶ᴛᴏ обстоятельство справедливо обращают внимание также Т. Г. Моршакова и И. Д. Петрухин (см.: Право и социология, с. 264); В. К. Мамутов (см.: Сов. государство и право, 1975, № 10. с. 9)

бо максимизацию либо минимизацию определенных яв­лений, типовые показатели принимают следующий вид: 1. Стоит сказать, для целей, предусматривающих максимизацию:

где Ni - количественная характеристика изучаемого

N2 - количественная характеристика его среды. К примеру, показателем цели нормы, устанавливаю­щей обязанность предприятия обеспечить выпуск добро­качественной продукции (п. 24 Стоит сказать - положения о предприя­тии), будет следующее отношение:

доброкачественная продукция

вся выпущенная продукция

2. Стоит сказать, для целен, предусматривающих минимизацию:

где Mi - количественная характеристика изучаемого

Мз - количественная характеристика его среды. Так, одна из целей законодательства о здравоохра­нении-сокращение инвалидности - может быть выра­жена следующим показателем:

количество инвалидов

общая численность населения (или база: 1000, 10 000 и т. д. жителей)

Возможные фактические значения результата как в первом, так и во втором случаях находятся в континууме от 0 до 1. Различие состоит в том, что если в первом слу­чае (максимизация) значения показателей результата улучшаются с приближением к 1, то во втором (мини­мизация) - они улучшаются с приближением к 0. Это и понятно: приближение к единице тогда, когда цели сформулированы на максимум, означает, что в данной совокупности явлений возрастает та их часть, кᴏᴛᴏᴩую законодатель стремится увеличить. Напротив, прибли-

жение показателя к 0 в случаях, когда цель сформу­лирована на минимум, свидетельствует о сокращении нежелательных, с точки зрения законодателя, явле­ний1.

К двум рассмотренным типам показателей могут быть в принципе сведены все возможные виды показателей, применяющихся для измерения эффективности различ­ных правовых норм. Так, развернутая система показате­лей эффективности гарантий законности предложена П. М. Рабиновичем. Стоит заметить, что она включает в себя показатели эффективности; а) гарантий, предотвращающих приня­тие незаконных актов; б) гарантий выявления и обнару­жения правонарушений; в) гарантий восстановления на­рушенных прав, устранения негативных последствий пра­вонарушений; г) гарантий частного и общего предупре­ждения правонарушений2. Но при всем различии форму­лировок конкретных показателей, вытекающих из специ­фики каждого вида гарантий, их количественное выра­жение по существу едино: ϶ᴛᴏ отношения между числом случаев реализации ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих гарантий и числом случаев, когда они фактически должны были быть реа­лизованы. Смысловая же интерпретация опять-таки за­висит от цели, кᴏᴛᴏᴩую преследует та или иная гарантия. Так, эффективность гарантий обнаружения правонаруше­ний П. М. Рабинович обоснованно предлагает измерять количеством обнаруженных правонарушений к общему их числу3. Цель в данном случае сформулирована на максимум, и показатель представляет. собой частный случай показателя первого типа. Напротив, широко при­меняемый в исследованиях эффективности санкций по­казатель частнопревентивного воздействия различных ви­дов ответственности (измеряемой обычно отношением количества правонарушителей данного вида, подвергну-

1 Наличия двух типов целей - предусматривающих максимиза­

цию и минимизацию - и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно двух типов показателей не

учитывает И. А. Иконицкая, когда пишет, что «если показатель эф­

фективности выражается числом меньше единицы,то можно говорить

о недостаточной эффективности нормы» (Сов. государство и право,

быть, следовательно, охарактеризована поведенческими показателями (например, отношением количества слу­чаев реального использования права к количеству наме­рений им воспользоваться) Но представим, что у субъек­тов какого-либо демократического права вообще никогда не возникало намерения им воспользоваться. Означает ли ϶ᴛᴏ, что ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующая норма неэффективна? От­нюдь нет. При этом измерить ее эффективность в поведен­ческих показателях вообще невозможно, так как соответ­ствующие акты поведения отсутствуют.

Видимо, ϶ᴛᴏ обстоятельство привело некᴏᴛᴏᴩых авто­ров к выводу о том, что эффективность норм о демокра­тических правах и ϲʙᴏбодах «нельзя определить, оста­ваясь на позициях количественного подхода к их изуче­нию»1. Такой вывод правилен, если иметь в виду только показатели, характеризующие поведение. И в то же вре­мя он ошибочен, если говорить о показателях, отражаю­щих состояние правосознания. Ошибочен потому, что в действительности эффективность подобных норм мо­жет быть измерена с помощью показателей, характери­зующих изменения в правосознании под влиянием дей­ствия изучаемой нормы. Конкретно речь идет об измере­нии установок, ценностных ориентации, направленности личности на ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие правовые нормы.

Сегодня наиболее разработана (главным образом усилиями сотрудников Ленинградского научно-исследовательского института комплексных социальных исследований) методика измерения установок на право­вые нормы2. Суть ее состоит по сути в том, что по эмпирически фиксируемой реакции опрашиваемых лиц на предлагае­мые суждения, моделирующие изучаемые правовые нор­мы, количественно определяется их отношение (установ­ка) к данным нормам. В общем виде показатель состояния правосознания представляет собой отношение количест­ва лиц, имеющих положительные установки на изучае­мую норму, к общему числу респондентов. Изменения ϶ᴛᴏго показателя в ту или иную сторону при изменении нормы и будут свидетельствовать о повышении или сни­жении ее эффективности.

г См.: Козлов В. А. Вопросы теории эффективности правовой нормы. Автооеф. канд. дисс, Л., 1972, с. 77.

См.: Никитин В. Б., Спиридонов Л. И., Фомин Э. А. ио изучении эффективности социальной нормы как соедства социа­лизации.-Человек и общество, 1971, вып. IX, с. 110-118.

12 Заказ 8697

5. ПРОБЛЕМА ВЫЧЛЕНЕНИЯ РОЛИ ПРАВОВОГО ФАКТОРА

«Наполнив» выведенные показатели эффективности -правовых норм ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей социально-правовой информацией, можно получить данные о степени дости­жения целей данных норм. При этом значения показателей, характеризуя достижение целей норм, не могут все же дать полного представления об уровне их эффективно­сти. Не могут потому, что на степень достижения цели одновременно с правовыми нормами воздействуют факторы, как способствующие, так и препятствующие ее достижению. Следовательно, ни высокие, ни низкие по­казатели степени достижения целей норм еще не свиде­тельствуют об эффективности самих норм: норма может быть неэффективна, но степень достижения цели высока за счет действия других факторов и, наоборот, норма обеспечивает определенное «приращение» степени дости­жения цели, но за счет действия других факторов соот­ветствующие показатели будут все же неудовлетвори­тельны. Отсюда возникает проблема определения меры воздействия на достижение цели собственно правовой нормы, проблема «вычленения» действия правового фак­тора1.

Возможно ли сегодня ее разрешение на методическом уровне, т. е. на уровне получения реальных и достовер­ных данных об эффективности правовых норм? П. Тап-пен применительно к нормам уголовного права отвечает на поставленный вопрос отрицательно. «Совершение краж и убийств,- пишет он,- не означает неэффективности закона, так как никто не может сказать (разряда наша.- Авт.), насколько часто совершались бы такие преступ­ления, если бы закон и карательные санкции отсутство­вали вовсе. Когда подобные деяния имеют место, никто не в состоянии оценить и относительную эффективность предупредительной роли закона и правил морали. Когда же данные деяния совершаются, как по конкретному делу, так и в целом невозможно установить, в какой мере

1 Впервые указанная проблема, являющаяся одной из централь­ных во всей проблематике эффективности правовых норм, была по­ставлена и обоснована в статье И. С. Самощенко, В. И. Никитин­ского, А. Б. Венгерова «К методике изучения эффективности право? рщ норм» (Сов, государство и право, 1971, № 9)

в ϶ᴛᴏм повинны недостатки правовой и моральной си­стем1.

И. Н. Петров также полагает, что вычленение эле­мента из неаддитивной сложности (т. е. сложности, не ϲʙᴏдимой к простой сумме слагаемых) либо невозможно, либо лишено реальной гносеологической ценности2.

Действительно, результат воздействия разнонаправ­ленных факторов на общественные отношения представ­ляет собой неаддитивную сложность. И если понимать вычленение как результат действия одного фактора, ис­кусственно изолированного из ϶ᴛᴏй сложности, то получен* ный результат вряд ли можно признать надежным. Но дело в том, что вычленение не простое механическое вы­деление веса того или иного фактора, а определение его количественного значения с учетом взаимосвязей с дру­гими факторами, обусловливающими состояние изучае­мого процесса. Как справедливо отмечалось в литературе, вычленение - ϶ᴛᴏ нахождение не удельного веса факто­ра, а скорее степень взаимодействия его с другими фак­торами3.

И хотя решение проблемы вычленения действитель­но сопряжено с определенными методическими трудно­стями, ϶ᴛᴏ отнюдь не свидетельствует о его принципиаль­ной невозможности. В практике конкретных социально-правовых исследований наметилось несколько путей ре­шения проблемы вычленения.

Первый путь состоит в разработке более точных коли­чественных показателей, характеризующих меру воздей­ствия собственно правовой нормы. Так, ɥᴛᴏбы вычленить общепревентивное воздействие норм, предусматриваю­щих различную ответственность (дисциплинарную, ад­министративную, уголовную), достаточно определить, какое число лиц воздерживается от ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих на­рушений именно вследствие установленной ответствен­ности и какое число лиц нарушает предписания, несмот­ря на нормы об ответственности.

1 См.: Тап пен П. Кто такой преступник? - В сб.: Социология

преступности (современные буржуазные теории) М., Прогресс, 1966,

2 См.: Петров И. Н. Ответственность хозоргана за наруше­

ние обязательств, с. 49-50.

н См. Мамутов В. К., Замойский И. Е., Ломовац-к и й Г. И. Применение математических методов для анализа эффек­тивности экономических санкций. Донецк, 1975, с. 12.

1ХЭ~~ А+Б+В

где: Кэ - коэффициент эффективности действия уголов­ного права; А + Б + В - влияние трех социально-эко­номических подсистем - ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно: уровней мате­риальной обеспеченности, культуры и сознательности трудящихся.

каким образом может быть исчислен предлагаемый ими

коэффициент. В случае если в результате социологических иссле­

дований будет установлено, пишут они, что из 1300

отбывавших наказание 1200 не совершили рецидива по­

тому, что: а) опасаются нового наказания - 200 чело­

век; б) улучшилось их материальное положение - 700

человек; в) стали более культурными и сознательными-

300 человек, то коэффициент примет следующий вид:

Э" А(700) + (В + Б)300

Несложные расчеты показывают, что Кэ уголовного права в данном случае равен 20% К

Но получение таких данных возможно исключительно при выявлении средствами социологии истинных мотивов поведения людей. Попытки такого рода предпринима­лись в процессе исследований эффективности обществен­ного воздействия различных правовых санкций (страх наказания, по данным указанных исследований, удержи­вает от правонарушений в среднем от 12 до 25% опро­шенных)2. При этом познавательная ценность подобных выводов проблематична, поскольку в настоящее время социология не располагает надежными процедурами, ко­торые давали бы возможность на основании осознанных оценок и намерений, вербально выраженных ориента-

цйей, выявить интернализованные ценностные ориен­тации личности и отделить их от декларативных1.

Определенную пользу в сложившейся ситуации мо­жет принести метод экспертных оценок, кᴏᴛᴏᴩый был использован, в частности, в исследовании «Эффектив­ность юридической ответственности за незаконную охо­ту», осуществленном во ВНИИСЗ. Обширной группе экспертов, в кᴏᴛᴏᴩую входили охотники, охотоинспекто-ры, а также нарушители правил охоты (браконьеры), было предложено назвать общее число известных им охотников и затем подразделить их на три группы: охот­ников, кᴏᴛᴏᴩые не нарушают правил охоты в силу внут­ренней убежденности; охотников, не нарушающих данные правила вследствие установленной ответственности; охот­ников, нарушающих правила охоты. В результате пока­затель общепревентивного воздействия ответственности за незаконную охоту (отношение числа лиц, воздержи­вающихся от совершения браконьерских действий вслед­ствие установленной за их совершение ответственности, к общему числу лиц, склонных к совершению таких действий) оказался равным 71,6%. Иначе говоря, из каждых трех охотников, склонных к нарушениям правил охоты, двое не совершают их вследствие установленной ответственности2.

Можно, разумеется, доставить лод сомнение точность и надежность полученных результатов. Следует, однако, иметь в виду, что наличие количественных данных, хотя и недостаточно точно описывающих процесс, всегда предпочтительнее и ценнее, нежели их полное отсутст­вие. Ведь недостаточно точная информация позволяет все же лринять приблизительно верное решение. Ее пол­ное отсутствие вообще не дает возможности принять ка­кое-либо обоснованное решение.

Нет сомнения, что по мере совершенствования социо­логических процедур описанный способ вычленения най­дет более широкое применение в исследованиях эффективности правовых норм.

1 См.: Вестник ЛГУ. Серия «Экономика, философия, право»,

1975, № 11, вып. 2, с. 107-108.

2 См. об ϶ᴛᴏм: Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М.,

Юрид. лит, 1978, с. 140-142.

1 Подробнее об ϶ᴛᴏм см.: Личность и ее ценностные ориента­

ции (Информационный бюллетень ССА и ИКСИ АН СССР, вып. 1,

2 См.: Шлыков С. А., Иванова А. Т., Величко A. H.f

Галкин Е. Б. Эффективность юридической ответственности за не­

законную охоту. (Научный отчет, ВНИИСЗ) М., 1975.

Другой путь вычленения роли правового фактора ос­нован на использовании метода единственного различия, идея кᴏᴛᴏᴩого была предложена Дж. Ст. Миллем.
Стоит отметить, что ос­новное правило ϶ᴛᴏго метода сформулировано им следующим образом: «В случае если случай, в кᴏᴛᴏᴩом исследуе­мое явление наступает, и случай, в кᴏᴛᴏᴩом оно не насту­пает, сходны во всех обстоятельствах, кроме одного, то ϶ᴛᴏ обстоятельство, в кᴏᴛᴏᴩом одном и только одном раз­нятся данные два случая, есть следствие или причина, или необходимая часть причины явления»1. Схематически правило Милля может быть представлено так:

а, б, в, г ->д, е

а, б, в, г1-^, е1.

Следовательно, изменения в «г», видимо, есть причи­на изменений в «е».

Применительно к задачам изучения эффективности правовых норм данный метод может быть интерпрети­рован следующим образом. В случае если вследствие действия некᴏᴛᴏᴩых факторов а, б, в, г (где г - правовая норма) получен результат д, е, а при изменении г1 и постоянст­ве всех других факторов результат стал д, е1, то есть ос­нования для вывода, что результат изменился именно под воздействием правовой нормы. Практическая реали­зация ϶ᴛᴏго метода возможна, таким образом, в тех слу­чаях, когда сходные общественные отношения регули­руются различными правовыми нормами. Тогда, зафиксировав результаты действия каждой нормы (при постоянстве или контроле за другими факторами), мож­но сделать выводы об их эффективности.

Существует ряд типичных ситуаций, в кᴏᴛᴏᴩых мож­но использовать метод единственного различия. Рас­смотрим их, используя данные проведенных исследо­ваний.

В наибольшей степени простой для измерения эффективности будет ситуация, при кᴏᴛᴏᴩой те или иные нормы пра­ва претерпевают какие-либо изменения. Замер показа­телей достижения цели «до» и «после» внесения таких изменений и позволяет в подобных случаях вычленить меру воздействия прежней и новой нормы.

Другая ситуация, где возможно применение метода единственного различия,- наличие общих и специаль-

1 Мил ль Д. С. ной. М., 1899, с. 314.

Система логики силлогистической и индуктив-

ных норм, регулирующих сходные общественные отно­шения. К примеру, одной из льгот, кᴏᴛᴏᴩые предостав­ляются лицам, работающим в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, будет выплата работникам, перезаключающим первые трудовые дого­воры на новый срок, единовременного пособия. Цель данной льготы очевидна - стимулировать работу в се­верных районах сверх срока первого трудового договора. По общему правилу, пособие выплачивается в разме­ре 50% среднемесячного заработка без учета районного коэффициента, вознаграждения за выслугу лет и надба­вок за работу в районах Крайнего Севера1. При подоб­ной методике подсчета размер пособия составляет в среднем половину месячной тарифной ставки (оклада) работника, что, как обоснованно отмечалось в литерату­ре, «не может заинтересовать работника, решающего остаться на Севере еще на три года»2.

В 1974 году для ряда категорий работников север­ных районов порядок исчисления пособия изменен. Указанным работникам пособие в связи с перезаключе­нием ими первого трудового договора на новый срок ис­числяется с учетом районного коэффициента и надба­вок за работу в данных районах и местностях, что практи­чески означает увеличение размера пособия в 2-2,5 раза.

Эффективность действия специальной нормы можно в данном случае вычленить двумя путями: во-первых, сравнить показатели, характеризующие действие общей и специальной норм «до» и «после» введения специаль­ной нормы на одних и тех же объектах (предприятия зо­лотопромышленности), и, во-вторых, сравнить действие общей и специальной норм на разных объектах, вырав­ненных по основным параметрам, влияющим на теку­честь кадров. Тогда увеличение числа лиц, перезаклю­чивших договоры, соотнесенного с общим числом лиц, у кᴏᴛᴏᴩых закончились первые срочные договоры, будет характеризовать меру эффективности собственно спе­циальной нормы3.

1 См.: ст. 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от

№ 39, ст. 519.

2 Г и н ц б у р г Л. Я-, Смирнова Н. И. Льготы работающим

на Крайнем Севере. М., Юрид. лит., 1975, с. 101.

3 По выборочным предварительным данным, полученным канди­

датом юридических наук Медведевым Г. С. на ряде предприятий се­

верных районов, эффективность данной нормы оказалась невысока.,

Задача вычленения существенно усложняется, когда приходится иметь дело не с одним-двумя вариантами правового регулирования, а со значительно большим их числом. Подобная ситуация возникает при измерении эффективности локальных правовых норм, широко рас­пространенных, в частности, в области регулирования трудовых отношений. Посредством локальных норм, раз­рабатываемых и утверждаемых администрацией пред­приятия по согласованию с ФЗМК, регулируются, нап­ример, условия и порядок выплаты вознаграждения по годовым итогам работы предприятия. Правовой фактор в подобных случаях перестает быть постоянным и неиз­менным, а начинает принимать столько значений, сколь­ко вариантов локальных норм изучается. Вычленение его действия требует использования специального ап­парата математической статистики.

Первоначальным условием решения задачи будет в таких случаях максимально возможное выравнивание иных (кроме правового) факторов, воздействующих на изучаемый процесс. Так, одна из целей выплаты годово­го вознаграждения заключается в снижении текучести кадров. Известно, однако, что ее состояние наряду с выплатой вознаграждения определяется целым рядом других факторов. Чтобы элиминировать их влияние, в исследовании, осуществленном во ВНИИСЗ, была пер­воначально выделена группа предприятий (44 предприя­тия), выравненных по основным параметрам, опреде­ляющим текучесть (условия труда, его организация, техническая вооруженность, размер фондов заработной платы и материального поощрения в расчете на одного работающего и т. д.), и отличающимся одним показате­лем - средним размером годового вознаграждения, со­отнесенным со средней годовой заработной платой ра­ботников.

Логическая схема Милля приобретает при ϶ᴛᴏм сле­дующий вид:

а, б, в, г44->д, е44,

где: г - значения правового фактора, е - значения показателя текучести.

После «наполнения» показателей ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей информацией побудет возможность использовать приемы количественного измерения связи между изучае­мыми признаками.
Стоит отметить, что основным из них будет корреля­ционный анализ, применение кᴏᴛᴏᴩого позволяет коли­чественно выразить как интенсивность (тесноту) связи между признаками, так и степень влияния различных факторов1.

Отметим, что тесноту корреляционной связи между размером воз­награждения и текучестью на 44 обследованных пред­приятиях характеризует линейный коэффициент корре­ляции: г ==-0,41. Уже на основании данного значе­ния г можно сделать вывод, что между размером воз­награждения и текучестью действительно существует об­ратная связь (чем больше вознаграждение, тем меньше текучесть), но связь эта недостаточна (возможные зна­чения г находятся в пределах ±1, причем с приближе­нием к 1 связь усиливается)

Для определения же «веса» вознаграждения в общем объеме факторов, воздействующих на процесс текучести, крайне важно составить и решить корреляционное уравне­ние. С учетом фактических данных для 44 предприятий уравнение приняло следующий вид (уравнение гипер­болы) :

где: х -значение размера вознаграждения (в процентах

к годовому заработку),

Ух - теоретическое значение текучести, изменяюще­еся вследствие воздействия на нее фактора х. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что когда х=1% (вознаграждение вып­лачивается в минимальном размере), текучесть составит 28,964%. При увеличении значения х до 6% (максималь­но высокий размер вознаграждения для данной груп­пы предприятий) текучесть уменьшается до 12,889%, и, следовательно, именно в данных пределах (от 28-29% До 12-13%) вознаграждение в среднем в состоянии регу­лировать процесс текучести на обследованных предп­риятиях.

1 Корреляционный анализ, данные кᴏᴛᴏᴩого приводятся ниже, осуществлен кандидатом экономических наук С. Е. Казариновой.

В ряде случаев есть возможность еще более конкре­тизировать решение задачи вычленения и, не ограничи­ваясь изучением влияния на результат одного фактора в массе других, вовлечь в анализ еще несколько факто­ров. Анализ такого рода возможен с применением мно­жественной корреляции. Суть ее состоит в том, что с помощью решения системы уравнений определяется мера влияния на результат нескольких существенных факторов - как каждого в отдельности, так и в сово­купности. При прямолинейной форме связи между факто­рами и результатом уравнение, описывающее взаимос­вязи между ними, выразится в следующем общем виде:

Ухь х2, x-=ao+ai.xi + a2x2+...ax1,

где: Yxix2x - теоретическое значение результативно­

го признака, изменяющееся под воз­

действием факторов Xi, x2, х.

Хь х2,... х - воздействующие факторы,

ао - значение результативного признака,

при xi = 0, х2 = 0, х^О,

аь а2,...а -коэффициенты, характеризующие меру влияния на результат факторов

Это общее уравнение может быть использовано для решения частных задач вычленения в конкретных ис­следованиях. К примеру, в исследовании эффективности годового вознаграждения была поставлена задача опре­делить меру влияния на текучесть двух факторов - раз­мера вознаграждения и степени удовлетворенности ра­ботой на предприятии. В результате после решения сис­темы уравнений получено следующее регрессивное урав­нение:

Ухь х2 = 20,01 - 1,51x1-12,65x2,

где: Ухь х2 -значение текучести, изменяющееся под

воздействием факторов xi и х2, xi -значение размера годового вознагражде­ния (в процентах к годовому заработку, шкала возможных значений от 1 до 6%),

1 См.: Урланис Б, Ц. Общая теория статистики. М, Статис­тика, 1973, с. 319.

х2 -значение степени удовлетворенности ра-бо1чш (отношение между количеством удовлетворенных работой и общим коли­чеством работников; шкала возможных значений от 0 до 1,00),

20,01 -значение текучести при xi = 0 и х2 = 0, 1,51 и 12,65-коэффициенты, характеризующие меру

влияния факторов Xi и х2.

Приведенное уравнение интерпретируется следующим образом. Коэффициент при х\ показывает, что с увели­чением размера вознаграждения на 1 % текучесть умень­шается на 1,51% при условии, что степень удовлетворен­ности работой останется прежней. Максимальная мощ­ность действия фактора Xj составляет: 1,51X6 = 9,06%. Коэффициент при х2 показывает, как с изменением степени удовлетворенности работой изменилась бы теку­честь при неизменном размере вознаграждения. Диапа­зон воздействия фактора х2 -от 0 до 12,65%п текучести1. Количественные методы для решения задач опреде­ления эффективности правовых норм, о необходимости применения кᴏᴛᴏᴩых уже на протяжении ряда лет много пишут в литературе, в конкретных исследованиях дела­ют исключительно первые шаги. Видимо, ϶ᴛᴏ не случайно. Ведь поставить общую задачу порой значительно проще, чем решить ее на практике. Важно заметить, что однако, при всем этом определенный опыт накапливается и в ϶ᴛᴏй области. Помимо исследования, о кᴏᴛᴏᴩом упоминалось выше, можно указать, в част­ности, на исследование эффективности санкций за нару­шение договоров поставки, осуществленное в институте экономики промышленности АН УССР2. Его авторы, ис­пользуя возможности современной электронно-вычисли­тельной техники, смогли осуществить множественный

1 В связи с изложенным вызывает недоумение позиция

Ф. М. Фаткуллина и Л. Д. Чулюкина, кᴏᴛᴏᴩые, приведя то же са­

мое уравнение множественной регистрации, на базе кᴏᴛᴏᴩого решена

описанная здесь задача, безапелляционно утверждают затем, что

«на данном этапе использование подобного рода моделей для реше­

ния проблемы вычленения практически нереально» (см.: Фаткул-

лин Ф. М„ Чулюкин Л. Д. Социальная ценность и эффективность

правовой нормы, с. 93) Между тем опыт и результаты решения

таких задач описаны нами еше несколько лет назад. (См., например:

Сов. государство и право, 1975, № 9, с. 29-30.)

2 См.: Мамутов В. К., Замойский И. Е., Ломовац-

к и й Г. И. Применение математических методов для анализа эффек­

тивности экономических санкций. Донецк, 1975,

корреляционный и регрессивный анализ взаимосвязей более 20 факторов, влияющих на результат - объем недопоставок продукции.

Новые возможности решения различных социально-правовых проблем, и в частности проблемы вычленения весомости правового фактора, создают использование метода факторного анализа, суть кᴏᴛᴏᴩого в самом об­щем виде ϲʙᴏдится к следующему. В ходе исследования производится наблюдение над некᴏᴛᴏᴩым набором неза­висимых переменных Хь Х2...ХП (каковыми могут быть, в частности, различные параметры изучаемого процес­са) Результат наблюдения xi(i=l, 2, 3,..п) интерпре­тируется как случайная величина из совокупности всех мыслимых результатов наблюдения, а общая модель факторного анализа (при условии нормального распре­деления) может быть записана следующим образом:

где: fr (r = l,2...Р)-фактор (где число факторов Р

точно задано),

£i - остатки, кᴏᴛᴏᴩые представляют собой источни­ки отклонений, действующие только на Хь Ко­эффициент Иг называется нагрузкой г-го фак­тора в i-й переменной или нагрузкой i-й пере­менной на г-й фактор1.

Для определения меры влияния воздействующих фак­торов строится матрица результатов наблюдений, затем с помощью ряда математических преобразований из нее получают корреляционную матрицу, элементами кᴏᴛᴏᴩой будут коэффициенты корреляции, кᴏᴛᴏᴩые и опреде­ляют меру влияния каждого анализируемого фактора на состояние изучаемого процесса.

Применение метода факторного анализа возможно, как правило, с использованием электронно-вычислитель­ной техники. Причем ЭВМ не только существенно об­легчает процедуру расчетов, но и открывает путь для качественно нового научного метода - метода матема­тического эксперимента, кᴏᴛᴏᴩый представляет собой разновидность эксперимента с моделью, осуществляемо-

1 Подробнее см.: Лоули Д., Максвелл А. Факторный ана­лиз как статистический метод. М., 1967.

го с помощью ЭВМ. В ходе его на основании опыта предшествующих исследований создается некᴏᴛᴏᴩая ма­тематическая модель изучаемого объекта. Речь, в част­ности, может идти о модели, отражающей воздействие ряда факторов, одним из кᴏᴛᴏᴩых будет правовой, на состояние того или иного социального процесса. В ре­зультате эксперимента на ЭВМ, позволяющего «прос­мотреть» все возможные варианты взаимодействия не­обходимого явления с набором воздействующих на него факторов, можно сделать выводы как о совокупном воз­действии изучаемых факторов, так и о «весе» каждого из них.

Уже первый опыт применения математических мето­дов, в частности корреляционного и регрессивного ана­лиза, свидетельствует о том, что они весьма перспектив­ны для решения задач управления различными социаль­ными процессами. В самом деле, ведь, зная парамет­ры уравнения и задавая определенные значения управ­ляемым факторам, можно предсказать вероятное значе­ние функции (результата), воздействовать на нее в нуж­ном направлении. С помощью математических методов можно определить, например, меру влияния различных факторов на состояние трудовой дисциплины на пред­приятии, уровень правонарушений в какой-либо области, решить многие другие задачи социального управления, где одним из факторов, воздействующих на процесс, яв­ляется правовой.

Проблема вычленения роли правового фактора име­ет еще один существенный аспект, на кᴏᴛᴏᴩый впервые обратил внимание С. С. Алексеев. Стоит заметить, что он повествовал: «Не стоит забывать, что важной и, надо полагать, перспективной проблемой при изучении эффективности права будет постановка вопроса о возможности и путях выявления результативности юри­дического инструментария, как такового. Сегодня -и ϶ᴛᴏ вполне обосновано на современном этапе исследования -под эффективностью права по существу понимается результативность социально-экономических (политических, культурных) мероприятий, облекаемых в правовую форму. Но ведь для юридической науки пер­востепенный интерес представляет результативность «са­мой» правовой формы, т. е. степень, величина юридичес­кой обеспеченности социально-экономических (полити­ческих, культурных) мероприятий при помощи данных норм и правоотношений, рассматриваемых с точки

ния их ϲʙᴏйств и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙия специально-юридическим принципам»1.

Решение данной проблемы, сложной самой по себе на методическом уровне, сопряжено со значительными трудностями.
С одной точки зрения, они вызваны тем, что социально-экономическое (политическое, культурное) содержание многих норм в реальной жизни воздейству­ет на общественные отношения в неразрывном единстве со ϲʙᴏей юридической формой и «расщепить» их далеко не всегда удается. Но даже тогда, когда возможна эта операция, перед исследователем возникают новые трудности, связанные с многочисленностью и разнообра­зием признаков, характеризующих в разных случаях понятие «результативность правовой формы». Ведь конк­ретные показатели эффективности должны выражать здесь такие категории, как состояние упорядоченности общественных отношений, степень гарантированное™ реальных прав, уровень обеспеченности юридических обязанностей, быстроту и объективность разрешения правовых конфликтов, отношение граждан к соответст­вующим правовым нормам и т. д. С другой стороны, в некᴏᴛᴏᴩых случаях решение проблемы вычленения ре­зультативности собственно юридической формы может быть осуществлено уже сегодня. Первым условием по­добной операции должно быть опять-таки отыскание ситуаций, в кᴏᴛᴏᴩых возможно выравнивание социально­го или экономического содержания нормы при неодина­ковых значениях показателей, характеризующих ее «оформление». Тогда побудет возможность путем за­мера эффективности действия нормы в целом опреде­лить, какая же часть ее эффекта приходится на право­вую форму, как таковую.

Попытка решения подобной задачи была предприня­та, например, в исследовании эффективности норм о премировании рабочих, проведенном во ВНИИСЗ. Его авторы исходили из того, что непосредственной целью норм о премировании будет принятие рабочими ва­рианта поведения, зафиксированного в норме, иначе го­воря, выполнение ими показателей и соблюдение усло­вий, по достижении кᴏᴛᴏᴩых возникает право на премию. Вполне понятно, что основным стимулом, побуждающим рабо­чего избирать ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующий вариант поведения, яв-

* Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1. с. 101,

ляётся размер премии (экономическое содержание нор­мы) Вместе с тем было выдвинуто предположение, что на принятие работником решения влияет и степень его уверенности, с кᴏᴛᴏᴩой он надеется получить премию. Но уверенность (или неуверенность) в получении премии создает у работника именно степень юридической обес­печенности его субъективного права на получение пре­мии. По϶ᴛᴏму степень уверенности рабочих в получении премии можно рассматривать в данном случае как эмпи­рический индикатор категории «юридическая обеспечен­ность права на премию». Между тем на разных пред­приятиях его значения неодинаковы. Значит, сравнив за­тем показатели эффективности для премии одного разме­ра при разных значениях степени уверенности в ее полу­чении, можно достаточно точно подсчитать величину эффекта, падающего на саму правовую форму. Резуль­таты исследования дают основание для весьма примеча­тельного вывода: юридически совершенный механизм распределения премий, создающий у работников твер­дую уверенность в их получении, примерно на 30-40%^ усиливает мощность одинакового- экономического сти­мула (премии одного размера) Таков применительно к премированию реальный эффект «вычлененного» дейст­вия совершенной правовой формы1.

Обзор способов вычленения правового фактора будет неполным, если оставить без внимания еще одну типич­ную ситуацию, основанную на методе единственного различия, - ситуацию осуществления правового экспе­римента. Эффективность экспериментальной правовой нормы определяется в данном случае путем сравнения состояния ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей системы в послеэксперимен-тальный и доэкспериментальный периоды либо путем сравнения состояния системы на экспериментальных и контрольных объектах, где продолжают действовать обычные правовые нормы.

Методические основы измерения результатов социальных экспериментов достаточно подробно разра-

1 Подробнее о результатах данного исследования, а также о процедурах сбора информации для комплексного показателя «ин­декс уверенности» см.: Глазырин В. В., Казаринова С. Е. Эффективность норм о премировании рабочих и пути ее повышения. Проблемы совершенствования советского законодательства.- Труды ВНИИСЗ. М., 1975, № 5.

ботаны в социологической литературе1. При этом их при­менение к правовым экспериментам имеет существенные особенности, кᴏᴛᴏᴩые пока не получили должного отра­жения ни в работах по теории права, ни в конкретных исследованиях эффективности правовых норм.

Между тем в настоящее время, когда социально-пра­вовые, экономико-правовые и правовые эксперименты стали одними из важнейших методов поиска новых ре­шений в различных областях общественной жизни, раз­работка методологических и методических принципов их проведения становится первостепенной задачей юриди­ческой науки. Отставание в ее решении приводит порой к серьезным трудностям в практике правового экспери­ментирования, и в частности к невозможности вообще получить надежные данные о результатах действия экспериментальных норм2.

Таковы основные пути решения проблемы вычлене­ния правового фактора в исследованиях правовых норм. Ее решение позволяет ответить на один из главных программных вопросов исследования - вопрос о том, ка­кова степень эффективности изучаемой нормы. Не стоит забывать, что важность получения точной количественной информации об ϶ᴛᴏм не нуждается в доказательствах.

Пользовательское соглашение:
Интеллектуальные права на материал - ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРАВОВЫХ НОРМ - Авторский коллектив. принадлежат её автору. Данное пособие/книга размещена исключительно для ознакомительных целей без вовлечения в коммерческий оборот. Вся информация (в том числе и "Глава IV МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ УРОВНЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ") собрана из открытых источников, либо добавлена пользователями на безвозмездной основе.
Для полноценного использования размещённой информации Администрация проекта сайт настоятельно рекомендует приобрести книгу / пособие ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРАВОВЫХ НОРМ - Авторский коллектив. в любом онлайн-магазине.

(С) Юридический репозиторий сайт 2011-2016