• Главная
  •  > 
  • Новости
  •  > 
  • Последствия недобросовестного ведения переговоров. Недобросовестность при заключении договора и ее последствия Добросовестная сторона договора

Последствия недобросовестного ведения переговоров. Недобросовестность при заключении договора и ее последствия Добросовестная сторона договора

    НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ИЛИ НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ?

    С. КРЫМОВ

    Признание сделки недействительной как способ защиты права имеет особое значение, так как его необоснованное применение по формальным основаниям подрывает стабильность гражданского оборота. Подобно острому ножу данный правовой инструмент может отсечь лишнюю незаконную составляющую и излечить правоотношения, а может и уничтожить успешно существующие.

    Необходимость изменений

    До внесения изменений в ч. 1 ГК РФ Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ признание сделки недействительной в качестве способа правовой защиты применялось часто как блокировщик исковых требований стороны, права которой были нарушены неисполнением обязательства.
    Заявление встречного иска о признании сделки недействительной позволяло как минимум затянуть судебное разбирательство, помогая вывести ликвидные активы из-под угрозы обращения взыскания, а как максимум избежать ответственности за неисполнение обязательств, если нарушающей стороной были искусственно созданы формальные основания для такого признания.
    Применяя такой способ защиты, как признание сделки недействительной, недобросовестный контрагент мог искусственно создать основания для его применения, например, так называемого порока воли или отступления от обязательных требований закона по оформлению договора, которые добросовестная сторона не смогла выявить при заключении договора.
    Так, недобросовестный продавец недвижимости мог получить беспроцентный заем, арендатор - получить неотделимые улучшения своего имущества, а заказчик не оплачивать полученные услуги. И это часто позволяло им применение последствий признания сделки недействительной при отсутствии в решении суда конкретных указаний по компенсации.
    В Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации было указано, что значительная часть этих споров о признании сделок недействительными инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств.
    Но в то же время признание договора недействительным в части является иногда для слабой стороны договора присоединения единственной возможностью защитить свои права. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах" отмечается, что, поскольку согласно п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании ст. 10 ГК РФ.
    В качестве примера можно привести оспаривание действий банка по взиманию платы за открытие и ведение ссудного счета при предоставлении кредита либо действий страховой компании по навязыванию заключения договора добровольного страхования при заключении договора ОСАГО.
    Все вышеизложенное, подкрепленное выработавшейся судебной практикой, повлекло принятие новой редакции ст. 166 ГК, вступившей в силу с 1 сентября 2013 года. Согласно п. 5 этой статьи заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
    Подобная формулировка развивает применение института добросовестности - good faith (англ.), который имеет большое значение в системе английского права. Его введение и применение в отечественной правовой системе, безусловно, способствует гармонизации правовых систем в рамках Международного института унификации частного права (УНИДРУА), имеющего статус межправительственной организации, членом которой является также и Российская Федерация.
    Надеемся, что указанные изменения законодательства, непосредственной целью которых является обеспечение стабильности гражданско-правового регулирования и устойчивости гражданского оборота, будут способствовать сокращению случаев признания сделок недействительными для достижения противоправных целей. Для наглядности проиллюстрируем практику применения новой редакции ГК РФ применительно к деятельности банков, поскольку от стабильности заключенных банками сделок часто зависит финансовое положение остальных контрагентов.

    Важен поведенческий аспект

    В одном деле истец - продавец оборудования обратился с иском к банку и его заемщику о признании договора залога оборудования заемщика недействительным. В обоснование своих требований истец указал, что оборудование из его владения не выходило и находится на его территории, договор купли-продажи с заемщиком был заключен для вида с целью получения заемщиком более выгодного кредита от банка под обеспечение залогом оборудования.
    Суд, исследовав материалы дела, установил, что для получения кредита заемщиком в банк и независимому оценщику представлялись договоры купли-продажи, акты приема-передачи, акты зачета взаимных требований, бухгалтерские документы, подтверждающие постановку заемщиком оборудования на учет. Также было установлено, что истец и заемщик по предварительному сговору действовали с намерением извлечь для себя выгоду и причинить вред кредиторам, вводя их в заблуждение относительно предмета залога и его собственника; что поведение истца после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки по приобретению заемщиком спорного оборудования, так как истец заключил договор аренды данного оборудования, и для банка как залогодержателя оборудования при проверке предмета залога истец представлялся арендатором имущества.
    С учетом этого было вынесено решение о том, что согласно п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление истца о недействительности сделки не имеет правового значения. Действия истца по оспариванию договора залога являются злоупотреблением правом, поскольку заключение указанного договора вызвано недобросовестными действиями самого истца, что является самостоятельным основанием для отказа в исковых требованиях.
    Суд апелляционной инстанции, отказав в удовлетворении жалобы истца, в своем решении дополнительно указал, что истец не доказал недобросовестность банка, тогда как сам истец действовал и действует именно с целью причинения ущерба банку, ссылаясь на риск предпринимательской деятельности банка.
    При этом, действуя указанным способом, именно истец, спровоцировав сложившиеся фактические обстоятельства по делу, несет риск предпринимательской деятельности. Банк же является невольным участником схемы, реализовать которую вопреки положениям ст. 10 ГК РФ до сих пор пытается истец. Истец заявил о ничтожности оспариваемого договора залога только тогда, когда началось банкротство заемщика, то есть с целью вывода из конкурсной массы оборудования и причинения вреда банку и другим кредиторам (Постановление Девятого ААС от 11.02.2014 N 09АП-47601/2013 по делу N А40-72198/2013).

    Учитывать цель сделки

    В другом деле поручитель заемщика обратился в суд с требованием о признании недействительным договора цессии, заключенного между банком и коллекторской организацией, поскольку, по его мнению, последняя не является субъектом банковской деятельности и при этом нарушается банковская тайна. Районный суд требования истца удовлетворил, исходя из того, что у коллектора отсутствует лицензия, предоставляющая право на осуществление банковской деятельности, применив при этом законодательство о защите прав потребителей (п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей").
    Банком была подана жалоба со ссылкой на п. 5 ст. 166 ГК РФ и с указанием на то, что истец и учрежденный им заемщик действуют недобросовестно, не исполняют принятые на себя обязательства перед банком, поэтому обжалуемое решение суда существенно нарушает права и интересы банка.
    Суд апелляционной инстанции поддержал апеллянта, поскольку из кредитного договора видно, что заемщиком является юридическое лицо, получившее заемные денежные средства для осуществления своей экономической деятельности, следовательно, законодательство о защите прав потребителей в части запрета банкам передавать право требования по кредитному договору лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности, на спорные правоотношения не распространяется.
    Довод истца о том, что поручителями по кредитному договору являются физические лица, не имеет правового значения, так как договоры поручительства с указанными лицами заключены заемщиком - юридическим лицом в обеспечение обязательств по кредитному договору. Какие-либо услуги поручителям банк не оказывал, и законодательство о защите прав потребителей на них не распространяется. Кроме того, судом было установлено, что поручители являлись учредителями заемщика, поэтому целью получения кредита была именно их предпринимательская деятельность, а не потребительские нужды (Апелляционное определение Верховного суда Республики Бурятия от 28.05.2014 по делу N 33-1787).

    Добросовестность с сентября 2013 года?

    Рассмотрим противоположный подход к применению положений рассматриваемой нормы права о недобросовестности. Так, продавец квартиры обратился в суд с требованием о признании договора купли-продажи недействительным как мнимой сделки, поскольку сделка была заключена исключительно для получения покупателем, который являлся другом родственника продавца, кредита в банке под покупку квартиры, поэтому деньги продавец сразу же передал покупателю, нес самостоятельно бремя содержания квартиры, не снимался с регистрационного учета по месту жительства в этой квартире.
    Таким образом, истец признал, что заключил в сговоре с ответчиком мнимую сделку для того, чтобы ввести в заблуждение банк по поводу цели кредита и его обеспечению ипотекой. Суд исковые требования удовлетворил, несмотря на то что представитель банка в возражениях указывал на недобросовестность продавца, так как его воля была направлена на оформление права собственности на покупателя и его поведение давало банку основание судить о действительности сделки и ее исполнении сторонами, а также отмечал, что законодательством такое основание прекращения залога не предусмотрено.
    Суд отверг заявление банка о том, что заявление продавца о недействительности сделки не имеет правового значения ввиду ее недобросовестности, исходя из того, что положения п. 5 ст. 166 ГК РФ не применимы к спорным правоотношениям, поскольку оспариваемая сделка совершена до принятия Федерального закона "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела 1 части первой и статью 1153 Гражданского кодекса РФ", то есть до 1 сентября 2013 года, а дело рассматривалось в 2014 году.
    Апелляционное определение Иркутского областного суда от 27.05.2014 по делу N 33-4187/14 данное решение суда первой инстанции оставило в силе.
    С подобным подходом, ограничивающим относительно времени совершения сделок применение судом нормы о недобросовестности, фактически индульгенцией на прошлые недобросовестные действия, сложно согласиться, ведь основами гражданского законодательства предусмотрено, что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения, и, кроме того, подобные действия истца содержат признаки злоупотребления правом, что позволяло суду отказать ему в защите прав.
    Надеемся, что данное решение станет предметом внимательного рассмотрения надзорной инстанцией. В противном случае возможно использование подобного намеренного создания дефекта сделки недобросовестными участниками как способа вывода активов банка под фиктивное обеспечение кредита. Для преодоления подобного недобросовестного поведения банки будут вынуждены либо контролировать реальность этих сделок, что повлечет удорожание ипотечного кредита, либо закладывать стоимость этого риска в немалую процентную ставку, размер которой в России и так не способствует массовому жилищному кредитованию.
    Подводя итог, следует отметить, что при рассмотрении иска о признании сделки недействительной судам для принятия правильного решения не только необходимо изучить содержание правоотношений сторон применительно к данной сделке, но и также, чтобы понять действительную волю сторон при заключении сделки, надо рассмотреть и предшествующие ее заключению или смежные одновременные правоотношения между ними, для чего предлагать сторонам представлять все имеющиеся доказательства. Только такой комплексный подход позволит увидеть истинную направленность подобных исковых требований и выявить опасный элемент недобросовестности в поведении истцов, что могло бы исключить удовлетворение противоправных требований. В свою очередь, это позволит российской судебной системе стать более привлекательной, надежной и предсказуемой и выполнить поставленную Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации цель обеспечения стабильности гражданско-правового регулирования и устойчивости гражданского оборота.

    Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

Переговорный процесс как один из этапов совершения между сторонами сделки не может и не должен вестись недобросовестно. Предполагая заключение договора, и вступая для этого в переговоры, стороны фактически изъявляют свои намерения на будущее сотрудничество друг с другом. Кроме того уже на этом этапе они могут понести расходы, следовательно, при внезапном и неоправданном прекращении переговоров о заключении договора, недобросовестная сторона должна понести гражданско-правовую ответственность.

В Концепции развития гражданского законодательства РФ, указано, что в целях предотвращения недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора в ГК РФ следует для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков (п. 7.7 раздела V).

В результате в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее - ГК РФ) появилась ст. 434.1, которая регулирует отношения, связанные с привлечением сторон, участвующих в переговорном процессе, к ответственности на стадии до заключения договора.

По общему правилу граждане и юридические лица свободны в проведении переговоров о заключении договора, самостоятельно несут расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто (п. 1 ст. 434.1 ГК РФ). При вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно , в частности не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной . Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются:

1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;

2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

В соответствии с п. 3 ст. 434.1 ГК РФ сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки . Под убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, понимаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом.

К отношениям, связанным с причинением вреда недобросовестным поведением при проведении переговоров, применяются нормы главы 59 ГК РФ с исключениями, установленными статьей 434.1 ГК РФ.

В п.19-21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» указано, что добросовестность сторон при ведении переговоров предполагается, и само по себе их прекращение без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны. При этом именно на истце впоследствии будет лежать бремя доказывания того, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу.

Вместе с тем недобросовестность действий ответчика предполагается, если имеются обстоятельства, предусмотренные подпунктами 1 и 2 пункта 2 статьи 434.1 ГК РФ. В этих случаях ответчик должен доказать добросовестность своих действий.

В результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, понесенные в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки, понесенные в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом (ст. 15, п. 2 ст. 393, п. 3 ст. 434.1, абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК РФ).

Возникает вопрос, действует ли на практике данная статья ГК РФ, существуют ли судебные решения, которые позволяли ли бы предпринимателям сделать выводы о том, как не следует вести переговорный процесс, а также оценить размер ответственности за их недобросовестное ведение. Одним из дел, заслуживающих внимание, по нашему мнению, является дело № А41-90214/16, рассматривавшееся в Арбитражном суде Московской области.

Суть дела: истец обратился в Арбитражный суд Московской области с исковым заявлением о взыскании убытков за недобросовестное ведение ответчиком переговоров в виде упущенной выгоды, а именно: неполученных арендных платежей в размере 15 665 814,84 руб. за период с 31.03.16 г. по 01.10.16 г.

В период с 22.01.16 г. по 12.08.16 г. ответчик, как потенциальный арендатор, и истец, как потенциальный арендодатель, находились в процессе переговоров о заключении договора аренды склада. Ответчик, доведя переговоры до стадии заключения согласованных с истцом в окончательной редакции итоговых договоров аренды, передал их истцу и контролировал ход подписания договоров, а также процесс передачи подписанных истцом экземпляров ответчику. После получения от истца подписанных экземпляров договоров, ответчик прекратил деловой контакт с истцом.

При этом, в ходе согласования всех существенных условий сделки, ответчик проводил юридический и финансовый анализ документации, направлял запросы на необходимые документы, согласовывал основные и детальные условия сделки по всем существенным, коммерческим и техническим условиям, неоднократно переносил и назначал новые даты ее заключения, чем позиционировал себя в глазах истца, как имеющий твердые намерения вступить с ним в договорные отношения.

Выводы суда первой инстанции: в соответствии с подп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ истцом доказан факт внезапного и неоправданного прекращения ответчиком переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров (истец) не могла разумно этого ожидать.

Ответчик ссылался на то, что истец мог разумно ожидать/предполагать о возможном прекращении переговоров со стороны ответчика ввиду отсутствия надлежащим образом оформленного корпоративного одобрения сделки. Данный вывод судом отклонен, поскольку ни электронная переписка сторон, ни иные доказательства, представленные сторонами спора, не содержат сведений о том, что при проведении переговоров обсуждался вопрос наличия неопределенности в получении ответчиком корпоративного одобрения сделки, как препятствия для ее заключения. Кроме того, корпоративное одобрение, как правило, предшествует заключению сделки.

Согласовав с ответчиком все существенные условия договора, подписав договор со своей стороны и передав его на подписание ответчику, у истца не могло быть разумных ожиданий или предположений по вопросу неполучения последним корпоративного одобрения. Поведением ответчика, в процессе ведения переговоров, было сформировано разумное ожидание истца в благоприятном их завершении, чему противоречит последующее поведение ответчика по внезапному и неоправданному прекращению переговоров на их финальной стадии уже после подписания договоров со стороны истца.

Также, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу, что истец представил доказательства наличия у него убытков в виде упущенной выгоды, обосновал с разумной степенью достоверности их размер и причинную связь между недобросовестными действиями истца при ведении переговоров и названными убытками. В обоснование требований о взыскании убытков в виде упущенной выгоды истец указал, что если бы он не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом - ответчиком, то получил бы доходы в сумме 15 665 814,80 руб. от сдачи в аренду помещений площадью 6 515,5 кв. м прежним арендаторам по ставке арендной платы равной 2 610 969,14 руб. в месяц за период с 31.03.16 г. по 01.10.16 г.

Истец, руководствуясь серьезностью намерений ответчика в заключении с ним договора аренды, предпринимал меры и приготовления для получения выгоды в виде подготовки склада под заявленные ответчиком технические требования, освободил склад с 01.04.16 г. для целей подготовки его к сдаче в аренду ответчику от прежних арендаторов. Выполняемые истцом подготовительные мероприятия к предстоящему заключению между истцом и ответчиком договора аренды, были неразрывно связаны с ходом переговоров.

Решение суда первой инстанции: размер подлежащих возмещению убытков признан судом установленным с разумной степенью достоверности, с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

Апелляционное обжалование: не согласившись с решением суда первой инстанции, ответчик обратился в Десятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой.

Однако суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов суда, а лишь выражают несогласие с ними, в связи с чем, не могут являться основанием для отмены обжалуемого судебного акта. Оценив все имеющиеся доказательства по делу, апелляционный суд установил, что обжалуемый судебный акт соответствует нормам материального права, а содержащиеся в нем выводы - установленными по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам. Апелляционная жалоба ответчика не была удовлетворена, решение суда первой инстанции признано законным.

На основании изложенного выше можно сделать вывод о том, что преддоговорная ответственность является реальным инструментом стимулирования добросовестного поведения сторон при ведении ими переговоров о заключении договора. Кроме того, положения гражданского законодательства позволяют сторонам заключить соглашение о порядке ведения переговоров, которое может конкретизировать требования к добросовестному ведению переговоров, устанавливать порядок распределения расходов на ведение переговоров и иные подобные права и обязанности. Оно также может устанавливать неустойку за нарушение предусмотренных в нем положений. При этом условия соглашения о порядке ведения переговоров, ограничивающие ответственность за недобросовестные действия сторон соглашения, ничтожны.

Таким образом, положения статьи 434.1 ГК РФ позволяют защитить добросовестного участника переговорного процесса от неблагоприятных последствий внезапного и необоснованного прекращения другой стороной переговоров и, как следствие, не заключения договора и неполучения по этому договору того, на что рассчитывала добросовестная сторона.

Имеющаяся, хоть и крайне незначительная судебная практика подтверждает сделанный вывод (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2017 № 10АП-7521/2017 по делу № А41-90214/16).

Материал, представленный в настоящей статье, предоставлен исключительно для информационных целей и может оказаться не применимым в конкретной ситуации, и не должен воприниматься как гарантия будущих результатов. За решением конкретных вопросов рекомендуем обращаться к специалистам нашей компании.
Обращаем внимание на необходимость учитывать изменения в законодательстве, произошедших после даты подготовки материала.

Переговоры по заключению договоров (особенно когда речь идет о дорогостоящих контрактах) могут стоить не только временных, но и значительных финансовых затрат для бизнеса.

На необходимость ввести положения о преддоговорной ответственности в Гражданский кодекс РФ было указано в пункте 7.7 раздела V Концепции развития гражданского законодательства РФ. Цель такого дополнения - «предотвращение недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора».

При этом в концепции особо было отмечено, что необходимо «предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков».

В итоге соответствующие правила с 1 июня 2015 года появились в пункте 3 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ (п. 79 Федерального закона от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса РФ»).

Внимание! В редакции Гражданского кодекса РФ до 1 июня 2015 года уже было несколько норм, связанных с ведением переговоров и установлением ответственности за необоснованное их прерывание. Их нужно учитывать при работе, так как они по отношению к статье 434.1 Гражданского кодекса РФ являются специальными.

К таким нормам, например, относятся следующие.

1. Статья 445 «Заключение договора в обязательном порядке». Эта статья устанавливает специальные правила для случаев, когда согласно Гражданскому кодексу РФ или иным законам заключение договора является обязательным. Так, лицо, получившее оферту, должно направить ответ в течение 30 дней со дня получения оферты, если иные сроки не установлены законом, иными правовыми актами или не согласованы сторонами (п. 1 и 3). Если сторона, для которой заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, то другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор. При этом сторона, необоснованно уклоняющаяся от заключения договора, должна возместить другой стороне причиненные этим убытки (абз. 2 п. 4).

2. Статья 507 «Урегулирование разногласий при заключении договора поставки». Эта статья посвящена ситуации, когда между сторонами возникли разногласия по отдельным условиям договора поставки. Так, пункт 1 налагает определенную обязанность на сторону, которая предложила заключить договор и получила от другой стороны предложение о согласовании некоторых условий. Она должна в течение 30 дней со дня получения этого предложения:

  • принять меры по согласованию соответствующих условий договора либо
  • письменно уведомить другую сторону об отказе от его заключения.

Иной срок может быть установлен законом или согласован сторонами.

Если указанные действия не будут осуществлены или будет нарушен срок, то сторона, допустившая нарушение, будет обязана возместить убытки, вызванные уклонением от согласования условий договора.

Кроме того, стоит обратить внимание на следующее. Если одна сторона при ведении переговоров действует недобросовестно (например, для того чтобы другая сторона не заключила договор с третьим лицом), то такие действия можно квалифицировать как злоупотребление правом (ст. 10 ГК РФ). Это дает возможность применить пункт 4 статьи 10 Гражданского кодекса РФ и потребовать возмещения причиненных убытков. То есть преддоговорная ответственность была возможна и при редакции Гражданского кодекса РФ, действовавшей до вступления статьи 434.1 в силу.

Что можно потребовать от стороны, которая недобросовестно ведет переговоры

Законодатель в пункте 3 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ указал: «Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки».

Данное правило также соответствует Принципам УНИДРУА, в пункте 2 статьи 2.15 которых указано: «...сторона, которая ведет или прерывает переговоры недобросовестно, является ответственной за потери, причиненные другой стороне».

Однако тот факт, что с 1 июня 2015 года в Гражданском кодексе РФ появилась новая статья 434.1, не исключает применения к отношениям, возникшим при установлении договорных обязательств, правил главы 59 Гражданского кодекса РФ (п. 8 ст. 434.1 ГК РФ).

Пленум Верховного суда РФ уточнил этот тезис в абзаце 1 пункта 19 постановления от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса РФ об ответственности за нарушение обязательств» (далее - Постановление № 7). Он указал, что к отношениям, связанным с причинением вреда недобросовестным поведением при проведении переговоров, применяются именно нормы главы 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса РФ. А статья 434.1 содержит лишь исключения из общих правил. Она - частный случай деликтной ответственности.

При этом суд привел два примера.

Пример 1. Вред причинил работник своим недобросовестным поведением при проведении переговоров.

В таком случае вред возмещает юридическое лицо либо гражданин, которые являются работодателем такого работника (ст. 1068 ГК РФ).

Пример 2. Вред при проведении переговоров причинен несколькими контрагентами совместно.

Эти контрагенты отвечают перед потерпевшим солидарно (ст. 1080 ГК РФ).

Внимание! Законодательство может предусматривать специальные способы защиты для случаев, когда сторона переговоров нарушает отдельные виды обязательств.

В таких ситуациях нужно руководствоваться специальными нормами. На это указал Верховный суд РФ в пункте 21 Постановления № 7. При этом суд привел четыре примера норм, которые указывают такие способы защиты:

  • статья 495 Гражданского кодекса РФ - когда продавец до заключения договора розничной купли-продажи не предоставляет покупателю информацию о товаре;
  • статья 732 Гражданского кодекса РФ - когда подрядчик до заключения договора бытового подряда не предоставляет заказчику информацию о предлагаемой работе;
  • статья 804 Гражданского кодекса РФ - когда клиент не предоставляет экспедитору информацию, которая необходима для того, чтобы экспедитор исполнил обязанность по договору транспортной экспедиции;
  • статья 944 Гражданского кодекса РФ - когда страхователь сообщает страховщику заведомо ложные сведения об обстоятельствах, которые имеют существенное значение для определения страхового риска.

Внимание! Если сторона переговоров предоставила неполную или недостоверную информацию, то потребовать возмещения убытков по пункту 3 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ можно, если это стало основанием для отказа от заключения договора.

Такой вывод сделал Пленум Верховного суда РФ в пункте 21 Постановления № 7. В частности, он указал, что в ситуациях, когда сторона предоставила неполную (недостоверную) информацию либо умолчала об обстоятельствах, которые должны быть доведены до другой стороны, такая сторона вправе:

  • либо потребовать признать сделку недействительной и возместить вызванные такой недействительностью убытки (ст. 178 или 179 ГК РФ);

Потерпевшая сторона может требовать возмещения убытков по пункту 3 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ только в одном случае - «если действия контрагента по предоставлению неполной или недостоверной информации послужили основанием для отказа стороны от заключения договора» (абз. 2 п. 21 Постановления).

Причем об «умолчании» Верховный суд РФ ничего не сказал. Можно предположить, что сторона не вправе привлечь контрагента к преддоговорной ответственности, если:

  • тот умолчал об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны были быть доведены до сведения этой стороны, и
  • это стало основанием для отказа от заключения договора.

Одна сторона недобросовестно прервала переговоры о заключении договора. Можно ли в таком случае обязать несостоявшегося контрагента исполнить обязательство в натуре (заключить договор или вернуться к переговорному процессу)?

Нет, нельзя.

От стороны, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно , можно потребовать лишь возмещения причиненных этим убытков (п. 3 ст. 434.1 ГК РФ).

Любые иски о заключении договора или понуждении к возвращению к переговорному процессу будут отклонены российскими судами как основанные на использовании ненадлежащего средства защиты.

Дело в том, что введение стандарта добросовестного поведения не создает обязанности заключить договор. Ответственность наступает не за факт незаключения договора, а за недобросовестное поведение на преддоговорной стадии отношений.

В ходе переговоров о заключении договора одна сторона действовала недобросовестно, что стало причиной убытков другой стороны. Можно ли потребовать их возмещения, если договор все же был заключен?

Да, можно.

Правила статьи 434.1 Гражданского коде кса РФ применяются независимо от того, был ли заключен сторонами договор по результатам переговоров (п. 7 ст. 434.1 ГК РФ).

При ведении переговоров одна сторона, осуществляющая предпринимательскую деятельность, дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора. Что в таком случае можно потребовать от недобросовестного контрагента?

Можно потребовать:

  • возместить убытки, причиненные недостоверностью таких заверений, или

Если заверения контрагента имели существенное значение для стороны, положившейся на них, то она также вправе отказаться от договора, если иное не предусмотрено соглашением сторон.

Если сторона заключила договор под влиянием обмана или существенного заблуждения, вызванного недостоверными заверениями, то она вправе вместо отказа от договора требовать признания договора недействительным (ст. 179 и 178 ГК РФ).

Заверениям об обстоятельствах с 1 июня 2015 года посвящена отдельная статья 431.2 Гражданского кодекса РФ.

При согласовании условий договора переговорные возможности сторон были неравны. Одна из сторон при этом была поставлена в положение, которое существенно затруднило согласование иного содержания отдельных условий договора. Что может сделать указанная сторона, если договор был заключен, но все его условия были определены сильной стороной?

Если переговорные возможности были явно неравными, то можно воспользоваться правами, предоставленными пунктом 2 статьи 428 Гражданского кодекса РФ присоединившейся к договору стороне, - потребовать расторжения или изменения договора. Но для этого заключенный договор должен:

  • лишать слабую сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида,
  • исключать или ограничивать ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо
  • содержать другие явно обременительные для слабой стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии равных переговорных возможностей.

Если договор будет изменен или расторгнут по требованию слабой стороны, то он будет считаться действовавшим в измененной редакции либо, соответственно, не действовавшим с момента его заключения.

Соответствующие правомочия слабой стороны появились в пункте 3 статьи 428 Гражданского кодекса РФ с 1 июня 2015 года.

Ранее на них указывал Пленум ВАС РФ в постановлении от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее - постановление № 16): «В случаях, когда будет установлено, что при заключении договора... контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (то есть оказался слабой стороной), суд вправе применить к такому договору положения пункта 2 статьи 428 Гражданского кодекса РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию такого контрагента» (п. 9). Более того, Пленум ВАС РФ указал критерии, по которым суд должен оценивать нарушение баланса интересов сторон. Вполне возможно, что, применяя новый пункт 3 статьи 428 Гражданского кодекса РФ, суды будут ориентироваться на указанные разъяснения.

Так, в силу пункта 10 постановления № 16 суд должен определить фактическое соотношение переговорных возможностей сторон и выяснить, было ли присоединение к предложенным условиям вынужденным. При этом суд учитывает:

  • уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере;
  • конкуренцию на соответствующем рынке;
  • наличие реальной возможности вести переговоры или заключить аналогичный договор с третьими лицами на иных условиях.

Кроме того, Пленум ВАС РФ в пункте 9 постановления № 16 предусмотрел в качестве альтернативы еще один вариант борьбы с несправедливыми условиями, навязанными слабой стороне. Вместо подачи иска об изменении договора она может просто заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 Гражданского кодекса РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 Гражданского кодекса РФ. Этого будет достаточно, чтобы суд заблокировал применение явно несправедливого условия, навязанного слабой стороне.

Что относится к убыткам, которые можно возместить по статье 434.1 Гражданского кодекса РФ

Законодатель в абзаце 2 пункта 3 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ пояснил, что именно в рассматриваемом случае относится к убыткам , подлежащим возмещению недобросовестной стороной. Речь идет о расходах, которые были понесены другой стороной в связи со следующим:

  • ведением переговоров о заключении договора, а также
  • утратой возможности заключить договор с третьим лицом (возмещение «потери шанса»).

То есть статья 434.1 Гражданского кодекса РФ позволяет взыскать все расходы, которые понес участник переговоров, в том числе перед третьими лицами (естественно, если потерпевшая сторона представит надлежащие доказательства).

При этом участник переговоров должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы совсем не вступал в переговоры с недобросовестной стороной, либо в положение до начала переговоров. Речь идет о возмещении «отрицательного» («негативного») договорного интереса .

На это указал и Верховный суд РФ в абзаце 2 пункта 20 Постановления № 7: «В результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом».

При этом суд:

  • не стал ограничивать статьи расходов, которые подлежат возмещению. Он указал, что это лишь примеры, и назвал еще одну - «расходы по приготовлению к заключению договора»;
  • переименовал «расходы» от утраты возможности заключить договор с третьим лицом в «убытки». То есть потерпевшая сторона в данном случае может взыскать и упущенную выгоду.

Пример убытков, подлежащих возмещению в связи с недобросовестным ведением переговоров

Инвесторы ведут переговоры о вложении денежных средств в масштабный затратный проект.

При этом параллельно ведутся переговоры с рядом заказчиков и контрагентов, заключаются предварительные договоры.

Внезапно, непредвиденно один из инвесторов прерывает переговоры. Это становится причиной для остановки переговоров с контрагентами.

В такой ситуации недобросовестный инвестор - участник переговоров должен возместить иным участникам расходы на проведение переговоров, убытки, которые им придется возместить третьим лицам и контрагентам.

Во всем этом состоит отличие от возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, по статье 393 Гражданского кодекса РФ.

Обоснование: В абзаце 2 пункта 2 этой статьи указано: «Возмещение убытков в полном размере означает, что в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом». То есть речь идет о возмещении так называемого «положительного» («позитивного») договорного интереса, защите законных ожиданий кредитора в надлежащем исполнении договора.

Ограничение преддоговорной ответственности постановкой в состояние до вступления в переговоры вполне логично. Если договор не получит действия, то определять убытки таким образом, как если бы он был заключен, неверно. Увеличение ответственности до состояния, указанного в абзаце 2 пункта 2 статьи 393 Гражданского кодекса РФ, фактически означало бы обязание другой стороны исполнить договор, переговоры о заключении которого не достигли своей цели.

Кто и что должен доказать в судебном процессе о привлечении стороны к преддоговорной ответственности

По общему правилу добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное (п. 5 ст. 10 ГК РФ).

При этом граждане и юридические лица свободны в заключении договора и в проведении переговоров о его заключении. Как правило, их нельзя понудить к его заключению (п. 1 ст. 421 и п. 1 ст. 434.1 ГК РФ).

Из этого Верховный суд РФ в абзаце 2 пункта 19 Постановления № 7 сделал два вывода:

2) истец должен доказать то, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу . Так, потерпевшая сторона должна доказать, что контрагент, например, пытался:

  • воспрепятствовать заключению договора между ней и третьим лицом.

При этом не применяется правило о том, что лицо, причинившее вред, освобождается от его возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

В то же время в пункте 2 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ законодатель указал действия, которые при проведении переговоров предполагаются недобросовестными. В частности, это такие действия, когда одна сторона:

  • предоставляет другой стороне неполную или недостоверную информацию (в т. ч. умалчивает об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны);
  • внезапно и неоправданно прекращает переговоры о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

В этих случаях уже ответчик должен доказать добросовестность своих действий (абз. 3 п. 19 Постановления).

При этом суды, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, исходят из поведения:

  • ожидаемого от любого участника гражданского оборота,
  • учитывающего права и законные интересы другой стороны,
  • содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

По общему правилу добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное (п. 5 ст. 10 ГК РФ). Однако это не значит, что суд может признать поведение одной стороны недобросовестным, только если будет обоснованное заявление другой стороны. Если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения, то инициатива может исходить и от самого суда. В таком случае он при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (п. 2 ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ).

На это указал Пленум ВС РФ в пункте 1 постановления от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ».

Что нужно сделать, чтобы взыскать со стороны переговоров убытки, понесенные из-за утраты возможности заключить договор с третьим лицом (возместить «потерю шанса»)?

Для этого потерпевшая сторона должна представить доказательства реальности указанных потерь. Однако на данный момент сложно понять, как суды будут устанавливать:

  • воспользовалась бы сторона шансом на заключение договора с третьим лицом, если бы другая сторона не допускала нарушений;
  • на каких условиях такой договор был бы заключен;
  • был бы этот договор исполнен.

При этом помимо доказательств реальности «упущенного шанса» необходимо также доказать размер убытков. Однако это может быть не так принципиально. Дело в том, что с 1 июня 2015 года в статье 393 Гражданского кодекса РФ появился пункт 5. Согласно его содержанию суд не откажет в возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что их размер не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В таком случае суд сам его определяет с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства. Представляется, что суды могут применять данную норму и при установлении размера преддоговорной ответственности.

Важно иметь в виду, что ответственность за «потерю шанса» может в конкретных случаях нарушать баланс интересов участников преддоговорных отношений. Есть риск того, что сторона преддоговорного процесса понесет несправедливую ответственность, а другая сторона получит внеэкономическое обогащение.

Согласно п. 3 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ).

Действия сторон оцениваются как добросовестные или недобросовестные, исходя из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

В силу абзаца первого п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ).

В случае, если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК РФ).

Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный ст. 10 ГК РФ, поэтому такая признается недействительной на основании ст. 10 и 168 ГК РФ.

Принцип добросовестности. Злоупотребление правами: Видео

Под добросовестностью понимается субъективное состояние лица при совершении юридических актов, его неосведомленность об обстоятельствах, опорочивающих внешнюю или внутреннюю правомерность акта и могущих заставить честного в юридическом смысле человека отказаться от его совершения, несмотря на отсутствие формальных к тому препятствий. Современным экономическим отношениям не хватает добросовестности. Именно отсутствие добросовестности при осуществлении предпринимательской деятельности является причиной многих иных нарушений. Осуществляя сделки, стороны зачастую руководствуются исключительно своей выгодой, игнорируя при этом права своих контрагентов. Часто действия совершаются с пороком формы, открыто пренебрегая требованиям закона. Но в ряде случаев недобросовестные действия формально укладываются в требования закона.

До 2012 года положения о добросовестности содержались в общих положениях ГК РФ только применительно к установлению прав и обязанностей при невозможности использования аналогии закона или права . Добросовестность лица предполагалась во всех случаях, когда от нее зависела защита прав . Необходимость добросовестности устанавливалась для руководителей юридического лица . Добросовестность была условием возникновению права собственности на новую движимую вещь, созданную путем переработки чужого материала , а также при приобретательной давности . Добросовестность являлась ключевым условием при виндикации . Другими словами, добросовестность как общий принцип права в ГК РФ закреплен не был. С определенной степенью условности, допустимо говорить о проявлении принципа добросовестного поведения в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ путем указания на то, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц . В то же время, действие без нарушения прав и свобод других лиц- это только одно из проявлений добросовестности.

Очевидно, что перечисленные частные случаи не охватывали всей сферы правоотношений, требующих от участников добросовестности. Правопорядок был вынужден искать более универсальные механизмы противодействия. Но сложность их введения обусловлена, в том числе, тем, что такие важные и понятные на первый взгляд понятия как добросовестность, честность, разумность, справедливость не имеют четких критериев. При всей их кажущейся очевидности, далеко не всегда можно однозначно ответить на вопрос, какое поведение добросовестно, а какое нет. Нет никакой гарантии, что не возникнут ошибки. Но как понять, что ошибка действительно произошла? В этом смысле система, учитывающая исключительно нарушение закона, несоблюдение внешней формы, имеет большую определенность. Такая система позволяет не только проще принимать решения, но и контролировать правильность принятых решений вышестоящими инстанциями, проверяя их исключительно по формальным признакам.

В то же время, ошибки совершаются и при формальном подходе. Также очевидно, что откровенно безнравственные действия, формально соответствующие закону, не должны получать судебной защиты. Первое противодействие вырабатывается на уровне судебной практики. Данная реакция, в ряде случаев, проявляется в менее формальном следовании букве закона, допускаемом в целях соблюдения основных принципов гражданско-правового регулирования. Игнорирование формальных требований обосновывается необходимостью защиты публично-правовых интересов, недопущением смещения баланса интересов, запретом на злоупотребление правом. Все более отчетливо и ясно проявляется основный принцип, согласно которому судебную защиту получают только добросовестные участники. Недобросовестным участникам в защите отказывается. Именно этот отказ и является тем рычагом, побуждающим участников к честному поведению. Необходимость введения соответствующих положений в законодательство становится очевидной.

Реформирование гражданского законодательства в качестве одной из основополагающих целей рассматривало обеспечение добросовестного и надлежащего осуществления гражданских прав и исполнение гражданских обязанностей. «С этой целью в Концепции предлагается широкий спектр мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования, — введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права, конкретизация лишаемых правовой защиты «иных форм злоупотребления правом», введение в ГК института преддоговорной ответственности по принципу culpa in contrahendo, существенная модификация многих норм о недействительности сделок и др» .

Вследствие реформы законодательства в ГК РФ включается ряд норм, вводящих добросовестность в качестве основного принципа и устанавливающих особенности его применения. Основополагающие изменения вносятся в ст.1 ГК РФ Федеральным законом от 30.12.2012 N 302-ФЗ . Действующее ранее требование о не противоречии законодательству условий договора, определяемых сторонами, расширяется требованиями о добросовестности при установлении, осуществлении и защите гражданских прав, а также положениями о недопустимости извлечения преимущества из своего или недобросовестного поведения . Этим же законом сужаются пределы осуществления гражданских прав. Запрет действий, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, дополняется запретом действий в обход закона с противоправной целью . Также устанавливается запрет злоупотребления правом. Последствием нарушения запрета является отказ суда в защите нарушенного права, взыскание убытков, причиненных другим лицам .

Разъясняя применение принципа добросовестности, Пленум Верховного Суда РФ указывает, что положения актов, содержащих нормы гражданского права, подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ. Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения . Соответственно, обязанность действовать добросовестно возлагается на участников любых гражданских правоотношений.

Наблюдая дальнейшие изменения в ГК РФ, можно заметить, что принцип добросовестности становится одним из ключевых принципов. Помимо основных начал гражданского законодательства, принцип добросовестности вводится в регулирование обязательств, включая возникновение, осуществление и защиту прав и обязанностей. Добросовестные участники оборота получают большую защиту. Добросовестность поведения применительно к обязательствам вводится Федеральным законом от 08.03.2015 N 42-ФЗ . Стороны обязаны действовать добросовестно как при установлении и исполнении обязательства, так и после его прекращения . При этом добросовестность подразумевает учет взаимных прав и законных интересов, содействие для достижения цели обязательства, а также предоставление друг другу необходимой информации. Добросовестность обязательна для стороны, имеющей право на отказ от договора .

Добросовестность поведения сторон устанавливается Федеральным законом от 08.03.2015 N 42-ФЗ и для переговоров о заключении договора . Добросовестность обязательна при вступлении в переговоры, в ходе их проведения и по их завершении . Последствием недобросовестности при проведении переговоров является возмещение другой стороне причиненных этим убытков .

Положения о добросовестности вносятся в кодекс также федеральным законом от 28.06.2013 N 134-ФЗ . Добросовестность лица, полагающегося на данные государственного реестра юридических лиц, защищает его от возможных последствий несоответствия данных . Добросовестность, установленная в качестве критерия поведения члена коллегиального органа управления юридического лица Федеральным законом от 05.05.2014 N 99-ФЗ , защищает его от возмещения убытков, причиненных юридическому лицу при непринятии участия в голосовании . Также добросовестность устанавливается в качестве обязанности лица, имеющего возможность определять действия юридического лица и ликвидационной комиссии . Добросовестность контрагента сохраняет силу сделки с организацией, созданной в результате реорганизации, при признании недействительной реорганизации. Сделка в этом случае сохраняет силу для восстановленных юридических лиц .

Добросовестность приобретает существенное значение при установлении недействительности сделки. Так, признание сделки недействительной означает недобросовестность лица, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки . Считается недобросовестным и означает обман намеренное умолчание лица об известных обстоятельствах . Является недобросовестным и не подлежит удовлетворению требование о признании договора незаключенным, заявленное стороной, принявшей полное или частичное исполнение, либо иным образом подтвердившей действие договора .

Добросовестность защищает приобретателя предъявительских ценных бумаг, а также ордерных и именных ценных бумаг, удостоверяющих денежное требование, от их истребования . Добросовестность владельца ценной бумаги при чужом незаконном владении ограничивает взыскиваемое с него, полученным с момента, когда он узнал о незаконности владения . Добросовестность приобретения защищает от истребования бездокументарные ценные бумаги, удостоверяющие только денежное право требования, а также бездокументарные ценные бумаги, приобретенные на организованных торгах . Добросовестность все еще остается условием приобретения права в силу приобретательной давности . Необходимость добросовестного исполнения обязанностей устанавливается для опекунов гражданина . Добросовестность залогодержателя означает возникновение прав и обязанностей залогодателя у собственника заложенного имущества при передаче вещи лицом, не являющемся собственником .

Перечисленные примеры показывают, что в настоящее время принцип добросовестного поведения получил закрепление в законе как действительно общий и важный принцип гражданского права. Тем не менее, в законе не приводится общих критериев добросовестности поведения. В приведенном выше пункте 1 Постановления от 23.06.2015 N 25 Пленум Верховного Суда РФ отмечает, что оценка действий сторон как добросовестных или недобросовестных должна производиться исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота.

В качестве условий добросовестности поведения в Постановлении указывается на необходимость лица при осуществлении своих прав учитывать также права и законные интересы другой стороны, а также содействовать ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ обязанность доказывания недобросовестности возлагается на другую сторону. Но достаточно ли данных критериев для квалификации поведения как добросовестного?

Принцип добросовестности был известен еще римскому праву. И.А. Покровский отмечает, что принцип bona fides подразумевает разрешение спора не по нормам строгого права (stricti juris), а принимая во внимание обычаи оборота и правила деловой порядочности . Для добросовестности приобретения требовалось, чтобы приобретатель в момент приобретения не знал, что вещь чужая . Противно bona fides умолчание продавца о таких недостатках, которые ему были известны. Это похоже на обман.

Давая определение добросовестности, Брокгауз и Ефрон указывают, что добросовестность отличается от доброй совести. Добрая совесть (bona fides) определяет образ действий сторон, заключающих юридические сделки, образуя принцип толкования этих сделок. Добросовестность же означает субъективное состояние лица при совершении юридических актов. При этом юридическое понятие доброй совести также следует отличать от бытового. Отмечается, что юридическое понятие доброй совести предполагает согласие с действующими нормами права и строем юридических отношений, а не с предписаниями нравственности или того, что называют справедливостью . Представляется правильным, что при установлении соответствия действий лица предписанному образу действий необходимо руководствоваться какими-либо нормативными предписаниями, а не абстрактными, хоть и общечеловеческими понятиями. Существующий правопорядок в силу свойственного ему формализма нуждается хоть в каких-то критериях.

Современная доктрина относит принцип добросовестности к вытекающим из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства, «поскольку система права не может допустить, чтобы её элементы эксплуатировались не в соответствии с их системным назначением»…. «Категория добросовестности, используемая в п. 3 ст. 1 ГК РФ в своем субъективном смысле (знал, не знал) в гражданско-правовом аппарате является специальной системной регулятивно-оперативной конструкцией, призванной устранять эгоистические наклонности участников оборота и учитывать интересы и цели гражданского оборота в целом. По своей имманентной сущности к недобросовестным действиям относятся действия, по Штаммлеру, с «двойным» дном, т. е. действия субъектов, которые знали (могли или должны были знать) реальные обстоятельства дела, но намеренно реализовали свои права, прикрываясь их внешней законностью» .

Разумеется, что критерии добросовестности использовались в судебной практике и до Постановления №25. Несмотря на то, что добросовестность покупателя или добросовестность владельца, заявляющего о приобретательной давности, имеет соответствующую специфику, в этих положениях также проявляется суть принципа добросовестности. Так, для определения добросовестности приобретения необходимо, чтобы покупатель не знал и не мог знать об отсутствии права отчуждать у продавца . Именно уверенность в правильности, разрешенности совершаемых действий образует субъективную сторону добросовестного поведения.

Рассматривая добросовестность вообще, целесообразно обратить внимание на критерии добросовестности руководителя организации, поскольку именно руководитель действует от имени общества в самых разных ситуациях. Критерии добросовестности директоров более чем подробно были рассмотрены Пленумом ВАС РФ в Постановлении от 30.07.2013 N 62 .

Спецификой действий директора является необходимость соблюдения как интересов контрагентов, так и интересов самого юридического лица. Рассмотрение критериев поведения директора целесообразно, поскольку именно оно наглядно иллюстрирует важность соблюдения баланса интересов. Любое смещение может вызвать негативные последствия. Предпочтение интересов контрагента в ущерб обществу означает возможность предъявления такого ущерба директору. Нарушение же интересов контрагента означает предъявление требований к обществу, и, в случае их удовлетворения, приводит к таким же последствиям. Разумеется, во втором случае вероятность негативных последствий ниже, что само по себе стимулирует директора к предпочтению интересов общества. Также важно помнить о личных интересах директора, объективно существующих и влияющих на его действия помимо интересов контрагента и общества.

Несмотря на очевидную необходимость добросовестного поведения директора и по отношению к контрагентам общества, в Постановлении № 62 рассматриваются критерии добросовестности директора только по отношению к обществу. В этом же аспекте рассматривается второй критерий поведения директора- разумность. Тем не менее, используемый Пленумом подход также важен, поскольку добрая совесть в широком смысле слова в некоторых случаях действительно подразумевает использование одинакового стандарта поведения как в отношении других, так и в отношении самого себя.

Недобросовестность директора предполагается в случае действия при наличии конфликта между его личными интересами (или его аффилированных лиц) и интересами юридического лица. Добросовестным в такой ситуации является раскрытие информации о конфликте и получение одобрения . Данный принцип вряд ли может быть применен к отношениям с контрагентом. Именно личный интерес является стимулом для совершения сделки стороной. Не следует ожидать от кого бы то ни было действий в интересах контрагента и в ущерб себе. Такое поведение скорее свидетельствовало бы о неразумности.

Тем не менее, возможно представить ситуацию, в которой заключивший, но не исполнивший сделку продавец получает более выгодное предложение. Недобросовестный продавец в такой ситуации продаст товар дороже, не выполнив в срок первоначальной обязанности. Заработав, такой продавец постарается выкрутиться, найдя такой же товар и продав его первому покупателю. Это и будет предпочтением своих интересов интересам контрагента. Заключив сделку, стороны определили тот интерес, который должен быть удовлетворен в результате ее исполнения. Недобросовестно пытаться получить что-то еще после согласования условий. В свою очередь, добросовестным было бы предложение об изменении условий для первого покупателя, предложение ему скидки за отсрочку поставки. Но необходимо ли в описанной ситуации прибегать к принципу добросовестности? Скорее всего, нет. В большинстве случаев достаточно средств договорной ответственности. В то же время, при отсутствии у покупателя возможности влиять на условия договора, оценка действий продавца на предмет добросовестности может иметь практический смысл.

Критерий недобросовестности действий, осуществляемых вопреки интересам представляемого лица , также не подходит для квалификации действий лица по отношению к контрагенту. Данный критерий обусловливается повышенным уровнем доверия к представителю и соответствующей обязанностью действовать в интересах представляемого. Существенная невыгодность сделки, заключенной представителем, очевидная для сторон на момент ее заключения, приводит не только к взысканию убытков, но также может повлечь признание такой сделки недействительной . Такова цена предпочтения собственных интересов директора. Но первостепеннейшая задача любого участника гражданских отношений- соблюдение собственных интересов. Поэтому то, что недопустимо для представителя, нормально для контрагента.

И при признании недействительности сделки, и при взыскании убытков с представителя используются схожие критерии невыгодности. Невыгодность подразумевается при значительном (в разы) различии стоимости предоставления, а также при заключении сделки без намерения исполнения. Предусмотренная п.2 ст. 174 ГК РФ недействительность невозможна при совершении сделки самим лицом, что указывает на направленность данной нормы на защиту представляемого от недобросовестности представителя. Соответственно, критерии невыгодности, используемые для защиты от представителя, не подходят для квалификации недобросовестности непосредственных участников гражданского оборота. Такое положение представляется правильным, поскольку стандарт добросовестности между организаций и представителем, обязанным действовать в ее интересах, не может совпадать со стандартом добросовестности контрагентов. Если и можно говорить о допустимости запрета невыгодных сделок, то стандарт такой невыгодности должен более существенным .

Недобросовестность директора также предполагается при сокрытии информации о совершенной им сделке от участников юридического лица, либо при предоставлении недостоверной информации . На наш взгляд, данный критерий в определенной степени применим и для оценки добросовестности поведения контрагентов. На необходимость содействия другой стороне в получении необходимой информации указывается в Постановлении №25. Сокрытие имеющейся у стороны информации, которая может повлиять на права контрагента, в широком смысле является сокрытием информации о товаре. Заключение сделки с конкурентами контрагента может повлиять на рынок и также может повлиять на его права. С другой стороны, недопустимо заставлять кого бы то ни было раскрывать информацию о своих коммерческих отношениях с другими контрагентами. Очевидно, что недопустимо сообщать контрагенту недостоверную информацию, обманывать его относительно существенных условий обязательства. Вне всякого сомнения, такое введение в заблуждение будет недобросовестным.

Недобросовестность директора, предполагающаяся при совершении сделки без требующегося одобрения , также может быть рассмотрена в качестве критерия общей недобросовестности. Такая ситуация может возникнуть, например, при необходимости получения одобрения антимонопольного органа при приобретении активов стратегических компаний или разрешения ЦБ РФ. Контрагент, полагающийся на заверение о имеющимся одобрении, или на заверение об отсутствии необходимости его получения, может вступить в оспоримую сделку. Последствием же может быть ее недействительность.

Критерий недобросовестного поведения путем уклонения от передачи документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия , является способом сокрытия информации. Такое бездействие не соответствует поведению, ожидаемому от любого участника гражданского оборота. Отсутствие документов может повлечь иные негативные последствия, отличные от последствий при отсутствии информации. Сказанное справедливо и для удержания необходимых документов контрагентом. Например, непредоставление актов приемки или счетов-фактур может привести к невозможности зачета НДС, что вызовет негативные налоговые последствия. В то же время, непредоставление таких документов само по себе незаконно.

Также интересно обратить внимание на примеры недобросовестности при проведении преддоговорных переговоров . Недобросовестным является вступление в переговоры или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Данный критерий аналогичен критерию недобросовестности директора, заведомо заключающего сделку с целью ее неисполнения либо ненадлежащего исполнения . Приводимый в статье пример недобросовестных действий в форме предоставления неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны, является уточняющим к принципу содействовать другой стороне, в том числе, в получении необходимой информации . В свою очередь, запрет внезапного и неоправданного прекращения переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, сопоставим с принципом недопустимости заключение сделки заведомо с целью ее неисполнения либо ненадлежащего исполнения .

Распределение бремени доказывания.

По общему правилу, установленному в п. 5 ст. 10 ГК РФ, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное . Соответственно, обязанность доказать недобросовестность поведения другой стороны возлагается на заявляющую о недобросовестности сторону.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда. Условием для признания недобросовестности по инициативе суда является очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались.

Представляется, что бремя доказывания добросовестности также может быть возложено судом и на другую сторону в случае ее процессуальной недобросовестности. Данное предположение следует из позиции Пленума ВАС РФ, отраженной в пункте 2 Постановления от 30.07.2013 N 62. В случае отказа директора от дачи пояснений или их явной неполноты, если суд сочтет такое поведение директора недобросовестным, бремя доказывания отсутствия нарушения обязанности действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно может быть возложено судом на директора.

Последствия недобросовестности.

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» сформулировано основное последствие установления недобросовестного поведения одной из сторон. В зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения суд отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично.

Также применяются иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ):

Добросовестность лица, помимо приведенных выше способов защиты от недобросовестности, означает возможность использования следующих механизмов защиты:

Подводя итог вышеизложенному, следует отметить, что добросовестность, несомненно, относится к базовым принципам гражданского права. Отсутствуют какие-либо сомнения как в его важности, так и во влиянии на все правоотношения. Принцип добросовестности является основой для множества правил, установленных в специальных нормах. Несмотря на правильность его введения в ст.1 ГК РФ, это вызывает определенный соблазн в применении по любому поводу. Но признание необходимости добросовестного поведения и введение механизма ответственности за недобросовестность не должно подменять применение специальных норм. Поэтому, отсылка к добросовестности во множестве норм ГК РФ должна рассматриваться ни как указание на необходимость применение стандартного механизма для оспаривания всех без исключения действий, но как указание на необходимость принятия добросовестности в качестве стандарта поведения.

Несмотря на кажущуюся очевидность, отсутствие в законе критериев добросовестности способно приводить как к излишне широкому, так и к недостаточному толкованию. Приведенное в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 толкование также является достаточно широким и при всей своей правильности не дает ответов на многие вопросы.

Определяя добросовестность, необходимо выделить, что добросовестность означает субъективное состояние лица при совершении юридического акта, а не определяет образ действий сторон. Добросовестность подразумевает неосведомленность лица об обстоятельствах, которые заставили бы честного в юридическом смысле человека отказаться от совершения.

При оценке поведения на добросовестность проводится сопоставление с поведением, ожидаемым от любого участника гражданского оборота . Добросовестное поведение предполагает согласие с действующими нормами права и строем юридических отношений.

Добросовестность законна. Нарушение закона недобросовестно в любом случае. Недобросовестность проявляется именно при отсутствии формальных препятствий, поскольку при нарушении закона дополнительного доказывания недобросовестности не требуется. В то же время, добросовестность возможна и при нарушении закона, например при действиях с целью предотвратить больший вред.

Добросовестность предполагает действие без нарушения прав и свобод других лиц , необходимость учитывать права и законные интересы другой стороны . Ограничение свободы интересами других лиц влечет недопустимость извлечения преимущества из недобросовестного поведения , запрет действий, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, запрет действий в обход закона с противоправной целью , запрет злоупотребления правом .

Добросовестность подразумевает честность. Честность означает содействие другой стороне, в том числе, в получении необходимой информации . Считается недобросовестным и означает обман намеренное умолчание лица об известных обстоятельствах . Нечестно предоставление неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны . Не честно намеренное введение в заблуждение относительно качества товара или условий сделки . Не честно совершение сделки без раскрытия необходимости согласования антимонопольного органа или ЦБ РФ .

Добросовестность означает соответствие действий и намерений. Недобросовестно заключение сделки заведомо с целью ее неисполнения либо ненадлежащего исполнения . Также недобросовестно намеренное неисполнение соглашения, произошедшее после начала исполнения вследствие предпочтения собственного дохода в ущерб контрагенту . Введение в заблуждение действиями возможно и при проведении переговоров о заключении договора как при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной, так и путем внезапного и неоправданного их прекращения при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать .

Рассмотренные примеры позволяют выделить критерии добросовестного поведения. Этими критериями является действие без нарушения прав и свобод других лиц, честность и соответствие имеющихся намерений совершаемым действиям.

Разумеется, перечисленные примеры не охватывают всего многообразия недобросовестных действий. Тем не менее, выделенные при их рассмотрении критерии позволяют в определенной степени классифицировать случаи недобросовестности. Приведенное выше указывает на несомненную важность рассмотренного принципа, на необходимость его дальнейшего изучения.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890-1907.

Пункт 2 ст. 6 предыдущей редакции ГК РФ.

Пункт 3 ст. 10 предыдущей редакции ГК РФ.

Пункт 3 ст. 53 предыдущей редакции ГК РФ.

Пункт 1 ст. 220 предыдущей редакции ГК РФ.

Пункт 1 ст. 234 предыдущей редакции ГК РФ.

Статья 302 ГК РФ. В словаре Брокгауза и Ефрона 1907 г. приводится следующее описание различия владения при истребовании имущества, актуальное и в настоящее время: «Добросовестный владелец, т. е. тот, кто, владея приобретенной им законными способами вещью, не знал о существовании на нее иных, сильнейших прав на стороне другого лица - именно права собственности, отнятого насильственным, обманным или вообще неправомерным способом, - при потере обладания вещью в пользу этого собственника по его иску обязывается выдать вещь в том виде, в каком она находилась ко дню предъявления к нему иска или к тому времени, когда он узнал о существовании права другого лица. Он отвечает уплатой убытков лишь за такое ухудшение вещи, уменьшение ценности или отчуждение ее принадлежностей, которые составляют акт произвольного распоряжения имуществом, а не обусловливаются случаем, небрежностью, естественными причинами или хозяйственными потребностями самого имущества. Наоборот, владелец недобросовестный возвращает вещь в том виде, в каком она была в момент овладения, отвечая уплатой убытков за все ухудшения вещи, происшедшие не только по его произволу, но и по простому небрежению в исполнении хозяйских обязанностей».

Аболонин В.О. Принципы добросовестности и сотрудничества в «новом» гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2013. N 8. С. 2 — 8.

Пункт 6 «Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации», одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009.

Федеральный закон от 30.12.2012 N 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».